Лишняя (СИ)

— Настя! Неси тарелки, что на столе на кухне! — кричала мне из гостиной мама. Я бросила салфетку, которой вытирала бокалы, и помчалась за тарелками.

Сегодня мама весь день кричит, ну и немудрено, я тоже была взбудоражена. Еще бы, не видели брата и сына целый год! Я прижала к груди стопку тарелок и помчалась обратно в гостиную. Не въехала в дверной проем, поскользнулась, ударилась об косяк — и все двадцать тарелок разлетелись вдребезги.

Я подняла виноватый взгляд на маму. Та стояла с открытым ртом, стояла…и вдруг бессильно опустилась на колени и разрыдалась.

— Мам…ты чего? — испугалась я, и подползла к маме, обняла её со спины.

— Прости, Настюш, я так нервничала… кричу на тебя целый день, а ты носишься как угорелая, угождая мне…прости… — мамины плечи содрогались в рыданиях.

— Да ты что, мам… Я все понимаю, я тоже соскучилась по Никитке. Давай-ка сбегаю к соседке за новыми тарелками.

— У нас в буфете есть…

Я кивнула головой и пошла в прихожую, к шкафу с посудой. Вдруг услышала звук хлопнувшей дверцы машины, меня как током пронзило, я швырнула тарелки в сторону и помчалась за порог:

— Никииииткааааа!!!

Брат, шагавший по тропинке, поднял голову и улыбнулся. Я, стуча босыми пятками по асфальтовой дорожке, побежала к нему навстречу. С ходу запрыгнула к нему на руки, обхватив руками шею, прижалась щекой к его небритому подбородку и прошептала:

— Киит…

— Настюха… — брат прижал меня к себе, вдыхая запах моих волос.

Потом из дома выскочила мама, и мы так долго стояли во дворе, обнявшись. Наконец-то зашли, суетились вокруг повзрослевшего Никитки — подавали ему полотенца, чистую одежду, попить… А когда пришел с работы папа, мы сели за стол и отпраздновали возвращение брата. Он жадно ел, налегая на сладости и мясо в особенности — всем известно, что кормят в нашей армии не очень.

За год Никитка вытянулся в рост, но похудел — скулы стали видны настолько, что казалось, будто они вот-вот прорвут кожу щек, а уши, и без того торчавшие в разные стороны, стали топорщиться еще смешнее. Кит долго рассказывал о своей жизни в армии, о том, как ходил в караул, как избегал натиска наглых дембелей, и много чего еще. Мама и папа жадно слушали его, стараясь наглядеться на сына.

Ну, вот и все в сборе. Спать мы легли очень поздно, уже светало — кончалась короткая июльская ночь.

***

Я шла на рынок, лениво помахивая авоськой — мама велела купить овощей. Стояла тридцатиградусная жара, солнце пекло нещадно, и при минимуме одежды мне было так тяжело шагать, что я еле переставляла ноги. Глазела по сторонам, отчаянно зевала, вдруг взгляд зацепился за знакомый силуэт. Ванька?! Ну да, он, шагает рядом с какой-то высоченной, ему под стать, темноволосой девицей и весело хохочет. Обнимает её за плечи, берет её сумку и так по-джентельменски несет.

Мне как будто ударили под дых. Час назад, когда я ему позвонила и предложила прогуляться вместе со мной на рынок, он ответил, что очень занят на огороде, помогает бабушке с прополкой. Здорово…

Они шагали мне навстречу, я попыталась свернуть, пока не поздно, но опоздала — взгляд недоуменных Ванькиных глаз уже остановился на мне.

— Тыыыы?! — как-то испуганно протянул он.

— Ага. Я. — я пожала плечами и все-таки попыталась улизнуть. Однако Иван, растерявшись, мне этого шанса не дал:

— Эм…Ну…Знакомьтесь, это Настя, а это Элеонора.

— Очень приятно, — прошелестела брюнетка.

Я окинула ее взглядом. Ну да, фигура отменная — длинные ноги, обутые в фиолетовые туфли на нереально высоких каблуках, задница, талия, грудь размера третьего, ошеломляющее мини, декольте и спереди, и сзади, распущенные волосы длиной ниже талии, вот только лицо… Явная склонность к башкирской национальности, и любовь к обильному мейк-апу. Дааа, Иван, разочаровал ты меня.

— И мне, — соизволила бросить я. — Гуляете?

— Типа того, — отмахнулся Ванька нарочито-небрежно, — Провожаю её на вокзал.

— Аа.

— Ванюш, мне бы на автобус успеть, — Элеонора томно закатила глаза.

— Ну…ладно, Насть, вечером увидимся. Пока, — заторопился Иван, и они зашагали к вокзалу.

Я вмазала кулаком по бетонной стене дома, ободрав кожу на костяшках пальцев до крови. Как всегда, Настя, пролетаешь! Глаза застила пелена злых слез, и я заторопилась домой, забыв про необходимую маме морковку и зелень.

Дома я закрылась в комнате, бросилась на кровать и вцепилась зубами в подушку, чтобы не заорать. Меня корежило часа два. Потом я, обессилев от раздумий, уснула. Разбудил меня Ванин звонок в одиннадцать вечера.

— Алло. — буркнула я спросонья в трубку.

— Привет.

— Привет.

— Выходи давай, я приехал.

— О’кей, — ответила я и бросила трубку. Влезла в джинсы, надела футболку с длинным рукавом. Провела рукой по своей шевелюре. «Завтра же постригусь» — промелькнула мысль у меня в голове. Вышла к воротам, там уже стоял Ванька. Обнял, прижал к себе, поцеловал в щеку. Заглянув в глаза, спросил:

— Ты чего такая грустная?

— Спала.

— Садись, прокатимся, — он открыл передо мной дверцу. Я забралась на переднее сиденье. Ванька сел за руль, нажал на газ…

По нетвердому ходу машины я поняла, что он нервничает. Я надавила на кнопку магнитолы.