Лишняя женщина

И налил мне чая. Крепкого, сладкого, с лимоном. После утренней тошноты я есть так и не решилась, и сейчас с удовольствием отхлебнула из чашки. Вкусно. На столе — вафли. Вафли для меня с детства были синонимом нищеты. Нет, дедушка старался и детство у меня было стабильным и счастливым, но в конце девяностых, начале нулевых приходилось туго. Производство переживало кризис, даже если были деньги, тратить их было не на что — поставки в наше захолустье были скудными. Порой кроме вафель и липкой приторной карамели из сладкого ничего и не было. В общем — терпеть я эти вафли не могла. А сейчас рука сама потянулась.

Хрустко. Сладко. Явно лучше тех, чем кормили нас двадцать, двадцать пять лет назад. Может поэтому я в охотку слопала аж четыре штуки, а может просто была голодна. Тяга к сладкому не унялась и по дороге домой я снова заехала в магазин — купила венских вафель и халвы, почему-то.

Когда я расставалась с Андреем окончательно, это далось мне очень сложно. Многолетнюю привычку было сложно отбросить, даже когда об тебя вытирают ноги. Это по мне сильно ударило, пошли сбои в здоровье. Например — целый год боролась с кистами яичников. Они возникали то на одном, то на другом яичнике. Вызывали сбои в цикле и сильные кровотечения, раз даже в больнице пришлось лежать. И теперь я с грустью поняла — видимо, это традиция. Я снова прощаюсь с мужчиной, которого успела полюбить, а мой организм отвечает мне сбоем. Месячных не было. Должны уже пару дней, как, и ничего. Я с тоской посмотрела на серый пейзаж за окном и вздохнула, проходить снова квест по лечению я не хотела, и с надеждой думала о том, что может и само рассосется.

Еще через три дня месячные соизволили появиться, но глядя на пятно на трусах я поняла — к врачу идти придётся. Вместо полноценных критических дней из меня шла красно-коричневая мазня. Более активным кровотечение стало еще через пару дней, когда наконец подошла моя запись к гинекологу. Частных клиник в нашем городе, как и ночных клубов, было всего две. Ни в одну из них я не пошла, там слишком много людей из близкого окружения Инны, сразу позвонят, и будут со смаком обсуждать мои проблемы. Пошла в обычную государственную клинику, в которую была прикреплена, в нее ещё мои баба с дедом ходили.

Поликлиника могла похвастать относительно свежим ремонтом, металлическими лавками вдоль стен в коридорах. Очереди толком не было. Пахло медикаментами и как мне казалось, кровью. От запаха подташнивало. Я сидела, держала в руках выданную в регистратуре карту и маялась от скуки. Можно было бы почитать книжку, но телефон и тот оставила дома. К счастью, скоро в коридор выглянула медсестра и пригласила меня в кабинет.

Немного сквозило от окна. Я стянула одежду, забралась на кресло, увидела, что пушок на руках встал дыбом. Холодно. Лежала в кресле раздвинув ноги и отвечала на стандартные вопросы — длина цикла, последние месячные, имелись ли беременности в прошлом. Врач не была особо доброжелательна, но руки ее касались меня бережно, а большего мне и не нужно.

— Матка увеличена, — сказала она. — Кать, выпиши направление ей на узи. Сегодня прям, там же были окна.

Велела мне одеваться, я торопливо натянула одежду, села на стул, глядя на то, как быстро чиркает женская рука что-то в моей карте. Домой хотелось. Снова спрятался, обнять Люкса, пить чай горячий.

— Сохранять будете? — между делом спросила женщина.

Я чуть не улыбнулась. Что сохранять? Матку, яичники, хорошее настроение? Последнее точно никак не сохранить, серость за окном, серость в душе, страшная апатия и ничего не хочется.

— Что сохранять? — вежливо переспросила я.

Вот теперь врач оторвала взгляд от моей карты и посмотрела мне в глаза. Как мне казалось — удивленно и даже заинтригованно.

— Беременность. Узи скажет точнее, но судя по размеру матки и последним месячным, пять-шесть акушерских недель.

Я все же улыбнулась. Глупо так, словно дурочка. Не от радости, в тот момент во мне не имелось ни одной толковой мысли или эмоции. Я просто улыбалась, смотрела на врача и ни хрена не понимала, что происходит.

Глава 17. Марат

Снега в степи заметно убавилось, что не могло не радовать — мне достаточно часто предстоит сюда мотаться. Ехал от аэропорта и думал о том, что реконструировать придётся до хрена. Какой-то из цехов придется закрыть первым, затем остальные, по очереди. Темп работы снизится, но иных вариантов я не видел. Параллельно думал об Анне. Она лезла в голову сама, потому что кругом была степь, а Анна была порождением ее, как и мохнатые, северные кони Якуба. Да и встречу я мог провести в Москве, сам решил сюда лететь. Тянуло в степь. Точнее — к Анне.