Лишние детали (сборник)

Но когда ее муж вдруг оборвал разговор и с невиданным доселе выражением лица уставился в сад сквозь решетку беседки, она сразу поняла, что это связано с обещанием. Трое молодых людей шли вдоль пруда с лилиями. Вот они поднялись на ажурный мостик… Мико даже приподнялась на постели, когда увидела, как пальцы одного из незнакомцев танцуют по перилам, отбивая неслышный ритм.

– Фредди, кто это?

Он хитро подмигнул ей. Затем подключился к системе охраны клиники. Все сканеры молчали: у идущих по мостику не было ничего подозрительного. Никакой электроники вообще. Как и договаривались – но Сондерс всё равно не мог к этому привыкнуть.

Молодые люди вошли в беседку, скромно поклонились. Повисла пауза. Сондерс кашлянул в кулак. Брэм поставил сумку на пол и вытащил из кармана пачку разлинованных бумажных полосок. Верхняя была сильно измята и покрыта множеством дырочек. Музыкант передал верхнюю полоску полковнику.

– Удалось разобрать? – спросил Сондерс. – Там на концерте… я ее в рукаве держал. А ноты помечал иголкой от запонки. Не знаю…

– Всё нормально, мы сыгрались. – Брэм раздал ноты приятелям. – Хотя, честно говоря, я не верил, что у вас получится. При мне еще никто так быстро не обучался на слух записывать. У вас способности!

«Других в нашу службу не берут», – хотел было сказать Сондерс, но промолчал. Он был еще моложе, чем они, когда это началось: радиоперехват в армейской учебке, чтение морзянки на любой скорости, определение вражеских передатчиков «по почерку»… А спустя тридцать лет – аудиометки в пиратских фильмах, позволяющие даже без искина вычислить, в каком кинотеатре снимали, в какой подпольной студии делали перевод… Но когда эти способности, усиленные тренировками в Артели, последний раз приносили тебе радость? Сегодня – да. А все годы до этого? Нечем хвастать.

Получив ноты, один из парней взял стул, перевернул его и начал натягивать между ножек какие-то прозрачные нити. Струны, понял Сондерс.

Тем временем Брэм достал из сумки стаканы и стал наполнять их водой из бутылки, тихонько постукивая по каждому, чтобы настроить нужный тон. С этим процессом полковник был уже знаком. Зато материал для третьего инструмента показался ему чудом конспирации: банальный пакет с овощами, какие ежедневно приносят в больницу. С помощью пластикового ножа пара огурцов, морковина и тыква за несколько минут превратились в хитроумное устройство, издающее гулкие звуки, если в него подуть.

Мико была в восторге еще до того, как они начали играть.

Когда энка смолкла, она лежала совершенно неподвижно, с закрытыми глазами. В уголках глаз блестело.

Сондерс вышел из беседки первым. Над прудом висел полицейский бот: искины засекли несанкционированное исполнение чистой энки до официального релиза. У ворот клиники опустился черный киб, оттуда вылезали люди в форме. Но это было уже неважно.

* * *

Их высадили посреди тихого, залитого солнцем дубового парка. Если бы они не видели место прибытия с высоты, то удивились бы еще больше. Но сверху можно было разглядеть, что зеленый остров окружен по периметру высокой стеной. А в океане вокруг, насколько хватает глаз, никакой другой суши не видно.

На земле полицейские сняли с музыкантов «липучки», без слов забрались обратно в киб и улетели.

Оставшиеся огляделись. Вокруг ни души, лишь ветер играет в траве. Пара тропинок сходится в центре поляны и снова убегает в заросли. Вдали, за стволами могучих дубов, виднеются желтые крыши коттеджей.

– Похоже, твой полковник сдержал слово, – заметил один из приятелей Брэма. – Это не тюрьма, и даже для психушки выглядит симпатично. Да и мера наказания, которую нам присудили… Три года информационной депривации, лишение персональных искинов – смешно! Знали бы они, что нам эти искины меньше всего нужны.

– Психушки тоже разные бывают, – проворчал второй. – Тут небось камера на каждом дереве…

Он не договорил: из зарослей показался человек в зеленом халате. Сутулый мужчина шел быстро, слегка подпрыгивая, чтобы преодолеть высокую траву. Еще не дойдя до музыкантов, он широко развел руки и улыбнулся.

Брэм улыбнулся тоже – человек в зеленом выглядел очень комично. Его смуглое лицо было настолько круглым и гладким, что густые брови и крупный нос смотрелись как нечто постороннее, прилепленное позже в большой спешке.

– Добро пожаловать в наш центр реабилитации! – воскликнул он, продолжая держать руки так, будто хотел обнять всю поляну вместе с окружающими дубами. – Нас зовут доктор Шринивас, сейчас мы покажем вам все наши достопримечательности! Но прежде, ох, простите за навязчивость, не терпится спросить: на чем вы играете?

– Здесь можно играть?! – воскликнули все трое хором.

– Конечно! Это раньше фонофилию лечили электрошоком. Но пришло время гуманных методов терапии. Важно понимать, что патологическое стремление к публичному извлечению звуков может иметь разную природу. Далеко не у всех людей это врожденный дефект психики.

Доктор-индиец вытащил из кармана пригоршню колец, надел их на пальцы и сделал несколько пассов в воздухе. Кольца пропели бодрую мелодию.