Лишние дети

— Миссис Хокинс, пожалуйста, — прошептала Рита. — Я не хочу.

— Затонаучишься четко следовать правилам! — отрезала надзирательница. — И чем скорей, тем лучше. — Она помолчала и холодно посмотрела на Риту. — Снимай трусы и подойди ближе.

Рита подошла чуть ближе, дрожа от страха и унижения.

— Ты что, не слышишь, что я говорю? — зашипела Ястребиха, ее глаза угрожающе сверкнули. — Если не послушаешься, я заставлю тебя сделать это в столовой на глазах у всех. Снимай трусы и нагнись над табуреткой.

Миссис Хокинс поднялась с места, и Рита наконец сделала то, что ей было велено. Слезы унижения текли по ее щекам. Она спустила трусы и легла лицом вниз на скамеечку для ног. Она услышала, как Ястребиха взяла ремень со столика. И ничего. Почти пять минут она лежала и ждала, когда же надзирательница приступит к делу, но ничего не происходило. Она уже решила, что Ястребиха передумала, но тут услышала свист ремня и почувствовала удар. Острая боль пронзила ее ягодицы. Рита закричала, полная злости и отчаяния. Слезы ручьем текли по щекам, она чувствовала их соленый вкус на губах.

И опять ничего. Снова ожидание. Это все? Будет еще удар? Когда? Через минуту, через две? Почти через три. Ожидание было страшнее, чем сам удар, и Ястребиха это отлично понимала. Она с самого начала видела бунт в Ритиных глазах, слышала, что она укусила Шейлу — девочку, которая была почти на пять лет ее старше. Миссис Хокинс решила сломить Ритин дух, не позволить ей больше бунтовать и нарушать порядок.

Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем Рита снова оказалась внизу, в своей спальне. Шесть ударов ремнем, но заняли они целых двадцать минут.

— Пойдешь в спальню и будешь сидеть на табуретке, — скомандовала Ястребиха, когда порка наконец закончилась. — Потом пришлю за тобой. Ты поняла?

Все еще задыхаясь от боли, унижения и гнева, Рита сумела проговорить:

— Да, миссис Хокинс.

— Это наказание — наше личное дело, между тобой и мной, — заявила Ястребиха. — Если ты кому-нибудь об этом расскажешь, я снова вызову тебя и уже использую для порки другой конец ремня. Ты поняла?

— Да, миссис Хокинс.

— Хорошо. Надеюсь, ты меня послушаешься. А теперь иди в спальню и ни с кем не разговаривай до конца дня.

Рита вернулась в спальню и села на табуретку. Сидеть было больно, но она не осмелилась ослушаться и вскоре обнаружила, что если сидеть неподвижно, то боль не такая острая.

Слезы высохли, она сидела и слушала, как девочки бегают по дому, занимаются хозяйством. Они все живут здесь годами. Например, Дейзи, которая научилась избегать наказаний, или Шейла, которая самоутверждается, запугивая более слабых, или Бет-табурет, которая вообще осталась здесь навсегда, так и не сбежав. Подумав о Бетти, Рита вдруг вспомнила, что та обещала спрятать ей под подушку кусочек хлеба, и, хотя ей совсем не хотелось есть, она сползла со стула, чтобы заглянуть под подушку, а заодно проверить, на месте ли папина фотография. Фотография была на месте. Рита не рискнула вытащить ее наружу, Драконша могла войти в любую минуту. Она просто на ощупь удостоверилась, что фотография на месте. У края подушки лежал бутерброд с маргарином.

Рита прислушалась, пытаясь понять, есть ли кто-нибудь снаружи, в коридоре, но все было тихо, и она откусила кусочек. Внезапно она поняла, как сильно проголодалась, и тогда запихнула в рот весь бутерброд целиком. Подобрав несколько крошек, высыпавшихся на пол, съела и их тоже. Ни одной крошки не найти ни Драконше, ни Ястребихе!

Во время обеда за ней снова пришла Шейла Невин. И снова ей надо было сидеть в углу на стуле, пока все обедают. Когда Рита шла через столовую, она обернулась в сторону стола, за которым сидели малыши. Рози стояла рядом со своим местом. Ее щеки были в красных пятнах и следах от слез, но она не подала виду, что заметила Риту, глаза ее были опущены вниз.

Рите очень захотелось подойти и обнять сестренку, но она знала, что ни к чему хорошему это не приведет. Рози, по крайней мере, было позволено поесть. Рите очень хотелось и есть, и пить, однако ей пришлось молча просидеть на стуле весь обед. В конце обеда Шейла принесла ей большой стакан воды и стояла в ожидании, пока Рита выпьет его до конца. Потом Риту отправили обратно в спальню на табуретку. Попа все еще болела, но уже не так сильно, в голове крутились разные мысли. Сбежать и отомстить. Рита не знала, как отомстить, но о том, как сбежать, у нее уже были кое-какие задумки. «Сбежим, как только подвернется удобный случай, — думала она, — пора возвращаться домой».