Лишний свиток

— И какого даэдра тут темнота, хоть глаз выколи? — вежливо поинтересовался я, последовательно наткнувшийся на какую-то валяющуюся хрень ногой, об какую-то злостную стенку-перегородку локтем, да ещё об какую-то зловредную висюльку лбом.

Очень ВЕЖЛИВО, потому что спрашивать хотелось матом, с применением атакующей магии умеренной летальности.

— В обители Великого Клана Аунда всегда светло, — надменно произнеслось из темноты, в которой проглядывался дохлый упырь, в “видеть магию” и “видеть дохлое”.

— Ложь, звиздёж и провокация, — отрезал я.

— Они иллюзиями всё освещают, придурки, — уточнил Анас.

— Ждите, выпью зелье, — буркнул я провожатому, оттирающему воображаемые плевки со своей дохлой душонки.

С зельями, кстати, выходила довольно занятная фигня, косвенно подтверждающая причину действия лечебной алхимии на кровососов. К Иллюзиям я и вправду был иммунен, мы это с Анасом натурно проверили на всяких развлекательных поделках иллюзионистов-зачарователей-артефакторов. А заклинание и вообще воздействие “Кошачий Глаз”, позволяющее в темноте всякое разглядывать — Иллюзия, как она есть. Однако, алхимия действовала “силами принимающего на принимающего” и зелье этого самого глаза на меня прекрасно работало.

Правда тут крылась и уязвимость — травануть меня глючной алхимией можно так же, как и любого другого. Я сам себя глючить буду, зная свои прекрасные и затейливые когнитивные особенности.

Но угощаться у упырей я не собирался, как и лакать неизвестное зелье внутрь: у меня тестировочный некрохрыч есть, он алярм поднимет раньше, чем я гадость проглочу.

Так что хлебнул я из склянки, с интересом наблюдая, как темнота сменяется этаким золотистым, с зеленоватым оттенком, освещением. Ну… пещера, обшарпанная. Со светильниками вычурно изогнутого металла на стенах, такой же люстрой сверху, об которую я долбанулся маковкой. Дохлые дылды в неё, небось, мордасом с размаха влетают… Хотя нет, для них, придурков, тут светло.

А Анас повращался и вдруг натурально заржал, прям колесом ходя. Откинувший капюшон упырь, с буркалами один-в-один как варёные яйца, проводил мертвечину недоумевающим взглядом, да и потопал по пещере коридору.

— Гыгыгыгы! — подлетел ко мне Анас. — Ты видишь, что тут. Теперь и я. Бардак, ветошь и разруха.

— Ну, не разруха, — отмыслил справедливый я. — Но бардак и неухоженность.

— Непринципиально, — отмахнулся Анас. — А иллюзий накрутили… Тут у них Рарил, роскошный дворец! Роскошный, богатый, торжественный и вычурный, хехехе!

— Хех, — оценил я. — Выпендрёжники желтозадые. Ещё, небось, мусор под иллюзию заметают.

— Именно так, — веселился Анас.

А проводник провёл нас в пещерный зал, не отличающийся даже убранностью. Не говоря уже о роскошности или торжественности. В разных местах этого зала всякие дохлые альтмеры (и немного, но всё же были другие виды, так что и вправду кого-то “принимали”, даже аргонианин или аргонианка была — хрен под мешковатым балахоном издалека пол поймёшь) предавались с видом владычицев жизни какой-то фигне. А проводник дотопал до стены пещеры, где была даже относительно приличная дверь: без трещин и паутины даже! Страшно подумать, что там на неё наиллюжено, Золотые Врата Вавилона нервно курят в сторонке, веселился я.

— Ожидайте, я доложу почтенной Даунайн Аунда о вашем визите, посланник Гильдии Магов, — изрыгнул проважатый и юркнул за дверь.

Впрочем, моё ожидание долго не протянулось. И за это время на меня просто не обращали внимания. Как предавались окружающие упыри какой-то фигне, так и продолжали предаваться. Ну и хрен с ними, пусть предаются. Мне не мешают.

А через пару минут из-за двери просочился проводник и с надутым видом озвучил:

— Почтенная Даудайн Аунда, благословенная Глава Великого Клана Аунда, Избранных Магией, примет вас, посланник Гильдии Магов!

— Угу, — в духе и букве соблюл я этикет, дипломатический протокол и всякую прочую подобную херню.

И впёрся в кабинет. Кабинет, кстати, был не обшарпанным: нормальный такой кабинет, письменный стол, алхимическая лаборатория и стол для зачарования в уголке, полки с книгами и свитками. Ковёр там на полу и стенах, хоть тройдиционную и скрепную фотографию делай. И стол с полками, за котором вальяжно развалилась желтозадая упыриха.

Упыриха была внешне в возрасте, но более-менее не антикварном: за тридцать, до сорока не дотягивает. Но худощавость меров, в сочетании с истощённостью упырей, делали из нее практически скелет. Белые, без радужки и зрачков, буркалы прилагались. Бледная, до практически утраты желтушности. И с совершенно бабкиным пучком белых волос на макушке. Ну и шмотьё вычурное, насколько было видно, с пунпонами и прочим.

— Я — Дуадайн Аунда, посланник, — пропела она, видно, упыристость на сладкогласости не сказалось.

И жопу тощую не приподняла, паразитка дохлая!

— Нас тут не уважают, Анас, — скорбно отмыслил я.

— Наблюдательный ты Рарил, сил нет, — в полной мере принял мои наблюдения некрохрыч.

— Что привело тебя ко мне? — продолжила вампириха.