Лишний свиток

— Так, день у нас есть, — прикинул я. — Значит, узнаем про окрестные закутки и проверим их.

— Не думаю, что что-то там будет. Эти вояки торчат тут не первый месяц не из любви к морскому воздуху, — захихикала дохлятина. — Но да, до ночи делать больше нечего, — признал он. — А вероятность, что нас окружают дебилы — всегда отлична от нуля.

— И не говори, — согласился я.

Направился я к хоббичьей норе — отметиться перед заказчиком было надо, да и попытаться выяснить насчёт нор и закоулков. По дороге я натыкался на вяло и скорбно валяющихся в зарослях тростника аргониан. Очевидно, в преддверии смерти, о которой они знали, аргументов «работать отсюда и до заката» Венду найти не смог. Так что скорбные граждане рабы скорбно предавались скорбному пинанию пинусов.

Постучал я в дверь вендова обиталища, на что видимые в «вижу жизнь», расположенные неподалёку от входа тела даже не дёрнулись. И вошёл, обнаружив что тела — женские, раздетые, похмельные. И аргонианки. Не спали, подняли на меня мутные глаза и попробовали отвернуться.

— Где Венду? — полюбопытствовал я, на что ответом стало страдальческое зажмуривание. — Так, блин, проводите! Или хотя бы покажите, куда идти! — взывал я к профессиональной состоятельности обслуги.

Состоятельность, очевидно, пребывала там же, где недостающие детали туалета похотливых и похмельных аргонианских дев. Видимо, пофигизм прочих Изаур Венду наложился у этих двух горничных на ударные дозы хмельного и потрахушки. И сейчас им на всё похрен.

— А давай я их, — азартно закопошился Анас.

— Да ладно, не стоит вашей дохлости связываться, — отмахнулся я. — Сам справлюсь, — заключил я, пуская лёгкие, но ощутимые молнии в саботажниц.

И, невзирая на враньё о несостоятельности электротерапии — отлично сработало! В глазах ящерок появилась осмысленность, в движения — резвость. В общем, сразу бы так, довольно заключил я, топая за безуспешно пытающимися возместить руками и хвостами отсутствующие детали туалета аргонианками.

Через полминуты меня подвели по типично данмерскому, а не хоббичьему (чего подсознательно ожидалось) коридору до двери. Одна из аргонианок умирающе пискнула, что господин Индрель за дверью, и присоединилась к обессиленно сползающей по стеночке товарке.

Электричество кончилось, мудро заключил я. Подумал, не оживить ли страдающих дам новой порцией живительного потока заряженных частиц… Но решил побыть сквалыжником: на каждую похотливую деву разности потенциала не напасёсси!

И ввалился в спальню кабинет, сотрясаемый совершенно потрясающем храпом. Храп потрясал своей громкостью, наполненностью перегаром, и… миниатюрностью своего издавателя. Даже скрюченный в разворошенной койке данмер в замызганной ночной рубашке и не менее замызганном ночном колпаке набекрень был метра полтора в вышину. Это я, скорее, накидываю, потому что понять точные габариты скрюченный фигурки было сложно.

— И как ты, дружок, до Гильдии-то добрался, — задумчиво оглядел я россыпи бутылок, под которым не было видно пола.

— Алхимия, Рарил, — прошелестел на ухо Анас. — Без неё этот коротышка давно бы сдох: даже наше здоровье ТАКОГО, — окинул он руками легионы пустых бутылок, — не выдержит.

— И ты знаешь, Анас, — оценил я общую композицию. — Я уже точно уверен, что это какой-то молодой вампир. Мстить — этому…

— Это ты молодой и глупый. Вообще вероятность серьёзной мести невелика, это да. Но внешний вид, отсутствие или присутствие магических сил — совершенно не показатель, — занудствовал некрохрыч.

— Угу-угу, — ответил я его занудной дохлости. — Па-а-а-адьём! — рявкнул я. — Господин Венду, вас ждут великие дела!!!

— О-о-ой, как плохо-то, — раздалось от закопошившегося на койке коротышки. — Где это… а, во… — после этого коротышка забулькал склянкой, судя по стеклу и объёму — алхимическому, а не естественному похмелятору. — А вы кто? И что делаете у меня? — явно начал приходить он в себя. — И нет у меня никаких дел! Ни великих ни малых, всё плохо… — пригорюнился он.

— Рарил Фир, маг Гильдии, — бросил я, прикидывая, куда бы мне изящно присесть.

Но, к сожалению, досуг коротышки оставлял мне в качестве посадочного места только бутылки. И как-то садиться на бутылку я находил излишним, невзирая на изящность.

— Будьте любезны, своими словами, кратко, что у вас тут творится. Как вы изволите надираться с служанками…

— Рабынями, — буркнул Венду.

— Похер, уважаемый, — отмахнулся я. — Так вот, как вы трахаетесь и надираетесь — неинтересно, это и так видно. А вот всё интересное, что вы сможете вспомнить о пропаже рабов — будьте любезны рассказать.

— Ээээ… ыыы… Пить будете?

— Нет.

— Мммм… слушайте.

И булькая пойлом попеременно с алхимией (Анас довольно ядовито прошипел, что поведение Венду очень напоминало Рарила последние годы), коротышка озвучил… ну даже несколько чрезмерно подробно, что тут и как.