Лишний свиток

— Выбирайте, Рарил, — щедрым жестом ткнул купец.

— Да как-то предпочту поспать, — отмазался я.

Ну блин, у меня куча дел с Анасом, и посторонняя шлюха — явно посторонняя, блин!

— Так зачем же вы… — нахмурился Вурвар.

— Иметь возможность отказаться, когда не желаешь — ценность, — с важным видом озвучил я.

— Сложно с вами спорить, Рарил, потому что ваши слова — истинны, — через полминуты раздумий выдал Вурвар. — Ну, не пропадать же плате, — философски пожал он плечами, похлопав обеих шлюх по филеям.

Ну и пусть оторвётся. А то на групенсекс жаба, видно, душит, а так — подгон от меня, хмыкнул я, топая за аргонианином в нумер. Ящер ТОЖЕ предложил интимные услуги, после чего я, разрываемый между челодланью и ржачем, выпнул его из номера.

Ну они, блин, дают, отхихикал я. И призвал некрохрыча.

— Зря отказался, — деловита высказал претензию дохлятина.

— А учиться будет моя дохлая задница, совершающая возвратно-поступательные движения, — покивал я. — Ты в неё будешь говорить, а она всё поймёт.

— Хех! Ну ладно, не зря, убедил, — хмыкнул призрак. — Но воздержание до добра…

— Не доведёт, в курсе. Давай по порядку, Анас. Перед занятием.

— Давай.

— Что это за игрушка и нахрена я её купил?

— Не купил, а развёл торгаша, — развеселилась дохлятина. — И это не игрушка, Рарил. Это заготовка под очень неплохое оружие. Хитин — очень прочный, усилен остриём из прочнейшего обсидиана. Ограниченно восстанавливает целостность… регенерирует, да. А главное — он полый, — хитро сощурил глазницы скелет.

— Оболочка для какого-нибудь магического жезла или посоха, прочная, делающая его одновременно оружием? — догадался я.

— Именно! А теперь, видно, об этом забыли. Придурки, — осудил современную молодёжь дохлятина и, в данном случае, был прав.

— Так, понял, удачно вышло, — заключил я, под кивки мертвечины. — Потом разберёмся, с хрена ли он регенерирует, если дохлый.

— Не совсем дохлый. Но согласен, в Балморе поговорим, не будем тратить времени.

— И второй вопрос, — напомнил я. — Дремора этот, шутник чёртов.

— Переводил, знаю, — захихикал некрохрыч. — Жалко, твоей рожи не видел, — печалился он.

— Так ты специально?!

— А? Нет, Рарил. Он обычно не разговаривает, насколько я знаю. Только если нападает. Но в тебе почуял даэдру.

— А с чего? И меня не почуют другие? — резонно обеспокоился я.

— Так ты САМ в низшем плане чуть ли не носом в него тыкал! Фактически орал: «я даэдра»! Не будешь так делать — данмер как данмер.

— А мне казалось — я просто старался почувствовать, — озадачился я.

— Нет. Всё, что требует усилия — сознательное, активное действие. Если не в Нирне, то в Обливионе точно.

— Ладно, давай учиться, — успокоился я.

И несколько часов некрохрыч читал лекции, довольный, как дорвавшийся до не занятых развесистых ушей умертвий. А потом я завалился спать — время позднее, а завтра в дорогу.

6. Дефекационная теология

Проснулся с тяжёлой головой наперевес: она не болела, но некрохрыч ментальной лопатой меня явно загрузил, сна толком не хватило. Не то, чтобы не выспался, но чувствовал себя пыльным мешком из-за угла стукнутым. Хотя вспомнил несколько моментов, небезынтересных.

— Встань передо мной, как лист перед травой, — сопроводил я указанием призыв дохлятины.

— Иди в жопу, Рарил! И вообще — что за мудацкое «как лист перед травой»?! — поздоровался Анас.

— Не пойду, подходящих жоп не наблюдается…

— Сам виноват! — обвинительно простёр призрачную костяшку пальца дух.

— Не звиздите! А насчёт листа — не знаю, — признал я. Выражение какое-то, но действительно глупое.

— Вот и не используй!

— Вот и посмотрю. Так, слушай, у меня к тебе вопросы. Первое: вот я пылюкой дышу, а чахотки какой не подхвачу?

— Ты что, аргонианин что ли? — заеврействовал Анас.

— А у данмеров подобного не случается? — параноисто уточнил я.

— От обычного пепла Красной Горы — нет. Но иногда пепел несёт проклятье Обливиона. Не знаю, из-за чего. Трибунальцы обвиняют Шестой Дом, но точно не знаю. Тогда да, проклятье повреждает лёгкие, но это излечимо простейшим зельем.

— Ну и хорошо, — порадовался я. — Так, и ещё: эта Листа — какой она мер?

— Босмер, конечно, — подала дохлятина призрачными плечами.

— Это эти, которые грынписовцы? — покопался я в памяти.

— Можно и так сказать. Зелёный Пакт запрещает причинять вред растениям, но не запрещает пользоваться последствиями причинённого вреда. Только не одобряет… Да даэдра с ними, с босмерами, — отмахнулся Анас.

— Ну да, я вот рядом с ней, — изящно пошутил я. — Слушая, но дамочка же курит какую-то пакость.

— Трубка — костяная. Курево — перемолотые личинки. Они жрут листы, вроде с этим… ацетилхолином… никотином, в общем. И канабиоиды вроде… Рарил, у тебя в памяти — бардак! — гневно выпучил он на меня глазницы.

— Я, блин, не ботаник и не медик! — возмутился я.

— А кто? Вот кто ты, даэдра с безумного плана?!

— Твой симбионт! Вот докопался, мертвечина, — посетовал я, потому что сказать — кто толком, не лукавя, не получалось. — Надо было девку на ночь брать, ты бы не такой сволочной скотиной бы был.

— Вот и бери, — покивала мертвечина. — У тебя всё? — задрал он черепушку.