Лишний свиток

Ну и гул — то ли от времени всякие там прокладки-уплотнители полетели, то ли двемерам на лязг и грохот было пофиг.

Ну и три паука, скрывающиеся в толще стен, за какими-то шторками коммуникационных ходов были прекрасно видимы в «видеть магию». Так что, молча, потыкали мы с Ранис друг другу на них, да и двинулись, потихоньку, в башню.

На наше проникновение пауки, вписывающиеся в полуметровый квадрат в «походном» положении (понятно, что могли и на ногах подняться, и их раскинуть, но в походном — так), щёлкая лапами-манипуляторами по полу, засеменили к нам. Мне достался один, но судя по пробегающей статике — самый неприятный, так что шарашить ледяным лучом я начал даже до того, как пафосно навёл руку, и Анас скрыл паука призрачными полами своего рваного балахона. Собственно, рука была скорее психологически нужна, а так — всё осуществлялось нутром.

И паучок стал исправно замедляться… правда, молнии статики разгорались всё сильнее. Проводимость, однако, ошарашено смотрел я на развороченого и прихлопнутого лопнувшим генератором паучка. Сопротивление, однако.

И обернулся к Ранис, у которой дела оказались… ну не слишком хороши. Девчонка, видно, помня моё «не шуметь», захватила пауков телекинезом. Но проблема в том, что я не уверен, что она бы справилась и с одним пауком из двемерита, а два откровенно дёргались в кинетическом захвате. Дурой она не была, и, держа свой волшебный жезл с нехилым набалдашником, двигала к ним «врукопашную», что откровенно бред. Так что шепнув «стой», я пафосно потыкал в паучидз лапой, а Анас пошебуршал вокруг них собой.

— Сильный и странный дух… Но фамильные тайны, понимаю. Только Рарил, они же функционируют!

— Но обездвижены. А сейчас мы их из строя и выведем, — заключил я, приближаясь к паукам и просто отворачивая головы, содержащие мелкие сердечники.

— Так можно было?

— А зачем ломать? Я вот хочу прихватить на обратном пути парочку. Интересно.

— Да, интересно. Правда, сердечники почти ничего не стоят, малые. Но двемерит ценен, — по-своему сынтерпретировала мой интерес Ранис.

В общем, обговорили мы дальнейшие шаги, потому что сфера — это не паук, а у нас и с ними были некоторые трудности. И в итоге аккуратно спустились по вертикальной лестнице, кивнули друг другу и шагнули вперёд.

Из технического хода-трубы выкатилась блестящая медью сфера, раскололась, раскладываясь в антропоморфного робота, с личиной в виде бородатой ряхи и замерла, задёргавшись, в «полуразборе». Прикусившая губу Ранис, тыча в сферу посохом, не давала ей «развернуться» в боевую позицию. А я лучом, а потом Анас для вида, за четверть минуты охладили её до отключки. Дёргаться сфера перестала, просто обмякла, удерживаемая от падения с грохотом телекинезом Ранис. Ну а мы подморозили паучка, пока девчонка аккуратно укладывала сферу на двемеритовый пол.

Со сферой было посложнее: у паучка сердечник был в отвинчивающейся голове, а в сфере он хранился под панцирем торса. Но, опять же, доказывая изначально «небоевое» предназначение сфер — было откидное кольцо, просто отвинчивающаяся, предоставляющее доступ к сердечнику без кожуха.

Ранис, пока я валандался, свернула паучку голову, с некоторым опасением, но явно довольная. А потом пристально вглядывалась в мои действия, задав, по окончании извлечения сердечника, закономерный вопрос:

— Рарил, а откуда ты столько знаешь про анимункулей?

— Родители, — свалил я на тех, кого и не проверишь, — увлекались двемерами, ну а зачем ломать, то что можно изучить?

— И вправду. А ты много знаешь? И почему не сказал?

— Мало, Ранис. Я же маленьким был, в подземелья не брали, — вдохновенно врал я. — Но в доме автоматоны были, как раз паучки и сферы, да и про центурионов и баллисты рассказывали.

— Ясно, полезно. Так, в округе ничего нет, а нам надо вниз, — задумчиво протянула она.

Ну а я лезть вперёд не стал — Анас, бултыхающийся рядом, уже рассказанный «код доступа» мне показал. Так что, краем взгляда приглядывая за бродящей Ранис, я осмотрел зал. Небольшой, относительно, метра четыре диаметром, с четырьмя дверьми по периметру, двемеритовыми и запертыми. И чуть смещённым от центра двухметровым открытым бассейном, с ядовито-зелёной, без запаха, жидкостью. И смазкой, и маскировкой — бассейн и был створами на нижний уровень.

И пока Ранис бродила по периметру, совершая какие-то странные постукивания (а надо было всего-навсего повернуть рубильник), я разглядывал сердечник. В двемеритовой оплётке вращался, постоянно, шарообразный, слегка светящийся красный камень в решётчатом кожухе чёрного цвета под оплёткой. Судя по рассказанному Анасом, да и наблюдаемому — перпетум мобиле, на душевном приводе, то есть движение — постоянное, а вот взаимодействие с автоматоном — по необходимости.