Лишний_в_его_игре

— Может, потому что мне немножко побольше, чем восемь лет, и я уже сама могу принимать решения? — Мама улыбается, но в ее голосе чувствуется холодок.

— Как можно взять в семью ребенка каких-то алкашей? Там же гнилые гены. А что, если он что-нибудь украдет? Или вообще ночью прирежет вас с Яром?

Даня делает вид, что поглощен своей едой и ничего вокруг не видит, не слышит.

Дедушка меня возмущает. Я посылаю маме взгляд: «Ну же, поставь его на место!». Чувствую, что мама поняла, но она упрямо отводит глаза.

— Пап, вообще-то мы тут все за столом, — укоряет она.

— Ты о своем сыне подумала? О его безопасности? — Дедушка строго смотрит на маму из-под тяжелых век.

— У меня два сына, — поправляет она с достоинством. — Я думаю об обоих.

— Нет, у тебя один сын, — обрывает дедушка. — А этот второй — так, игрушка. Глупое решение, которое пришло в твою непутевую голову. И почему я не удивлен? Ты только и умеешь, что разочаровывать…

Дедушка вздыхает. Он действительно выглядит раздосадованным, да и мама еле сохраняет самообладание. Я тоже с трудом держусь. Удивительно, но раньше я боялся дедушку с бабушкой. Больше не боюсь. Я с удовольствием выгнал бы их, но чувствую: сейчас мне не стоит вмешиваться. Мама должна сама принять важное для нее решение.

Бабушка смотрит на Даню как на таракана, который без спроса пробрался в ее кухню. И вдруг брезгливо спрашивает:

— А справки у него есть? Вдруг у него ВИЧ? Совсем выжила из ума! О сыне бы подумала!

Мама бросает приборы — раздается сердитый звон. Она шумно отодвигает стул, встает. Все ее маски сброшены. Она повышает голос:

— Хватит! Мама, папа. Даня теперь часть моей жизни, а значит, часть меня. Если вы готовы принять нас всех такими, какие мы есть, я с удовольствием продолжу наше общение. Но если нет, — добавляет она с холодной отстраненностью, — прошу покинуть мой дом сейчас же. Я не позволю вам оскорблять нас.

Дедушка ударяет ладонями по столу.

— Что? Выгоняешь нас из нашей квартиры ? — На его лице все та же брезгливая гримаса.

— Это моя квартира, — уже спокойнее говорит мама.

— Купленная за наш счет! — едко напоминает бабушка.

Мама собирается с мыслями. А потом ровно сообщает:

— Что ж, тогда новость вас обрадует. Эту квартиру я продаю и скоро отдам вам полную стоимость старой.

Бабушка с дедушкой явно растеряны. Они не знают, к каким еще манипуляциям прибегнуть, чтобы удержать маму на поводке.

— Что? Но… Но… — мямлит бабушка. — Где вы будете жить?

— Я уже присмотрела новую квартиру.

— Но на какие деньги?

— Банк одобрил мне ипотеку. Я верну вам все до копейки в течение двух месяцев. А теперь повторю: прошу покинуть мой дом, если вы не готовы принимать меня и мою семью в полном составе. Я вызову вам такси.

Ее тон неколебим. Бабушка с дедушкой поднимаются с мест, с неудовольствием смотрят на Даню. Он сжимается, пытается затечь под стол. Да, досталось ему сегодня.

— Мы твоя семья! — эмоционально бросает дедушка. — Без нас ты никто. Прогонишь нас — и снова окажешься в дыре, из которой мы тебя вытащили. Вспомни, какая ты была! Просто жалкая неудачница. Мы взяли тебя с помойки, и все, чего ты сейчас достигла, это только благодаря нам!

Мама меняется в лице, сжимается. Меня пугает ее растерянный вид.

— А знаете, что? Я передумала… — тихо говорит она.

Сердце тревожно екает. Мама выглядит так, словно растеряла весь боевой настрой.

Бабушка с дедушкой победно улыбаются и собираются уже сесть на места… но тут мама рявкает:

— …насчет такси. Прогуляетесь пешком до автобусной остановки!

Бабушка с дедушкой одеваются, что-то возмущенно бурча под нос.

— Надо было оставить тебя на улице! — желчно бросает дедушка на прощание.

Когда за ними захлопывается дверь, мы с Даней бежим обнимать маму.

— Ты их уделала! — восхищенно говорю я.

— Ты молодец, мам, — хвалит Даня.

Мама треплет нас по волосам. И хлюпает носом.

— Мам, ты что, плачешь? — Я смотрю на нее.

Ее глаза блестят. Она мотает головой, не в силах вымолвить ни слова.

— Не плачь, ты все сделала правильно. Так им и надо.

Она крепко обнимает нас и сквозь слезы говорит:

— Мои милые. Как же я рада, что вы у меня есть.

Мама потягивает носом. Глубоко вдыхает и удивленно спрашивает:

— А воздух всегда был таким легким и свежим?

 32

Мама расплатилась с бабушкой и дедушкой, а еще уволилась из ГУЭФ, перешла работать в универ попроще. Все для того, чтобы больше не иметь с ними никаких дел. Теперь она свободна. Даже краситься стала в светлые тона.

Наша новая квартира — двушка, и мы с Даней живем в одной комнате. Это, конечно, бесит, мы постоянно друг друга доводим, но по-другому никак. Вообще, видя, что маме тяжело тянуть и нас, и ипотеку, мы приходим к общей мысли: нужно найти работу хотя бы на неполный день. Ищем себе такие рабочие места, чтобы они были друг другу географическими антиподами: хотя бы там сможем отдохнуть друг от друга! Но по закону подлости мы находим одно и то же место: тесный фургончик с едой, в котором Даня делает пончики, а я — кофе.