Лисьи байки: современные рассказы

– Барышев сожрет вас вместе с правосудием и не поморщится. Как вы не понимаете, ей-Богу? Я тут перед вами в откровенность подалась, камень с души сбросила, но к следователям вашим не пойду. И никто не пойдёт, будьте уверены. Нужно дальше жить. У меня сын и мужчина, который меня любит, на большее и не позарилась бы!

Полина откинулась на спинку, разминая затекшие пальцы. Не заметила, как Лиза подошла ближе, легонько оттянула ворот. Совсем свежий синяк багровой лентой тянулся от шеи к плечу и ниже, до самых лопаток. Еще несколько пожелтевших пятен прилипло к локтям и запястьем.

– Такая любовь, значит?

– Это другое!

Хлопнула дверь, вернулся рыжебородый. Мужчина недовольно крякнул, увидев Лизу, и ушел греметь на кухню.

– Я прошу вас уйти.

Лиза почувствовала боль в скулах. Развернулась на каблуках, скрипнула половицами. Повернулась уже в проходе.

– Такая она вот, доля бабская? Бьет – значит, любит, да? Ну и правильно, баба – она ведь что для мужика? Удобство. Баба стерпит! Слезами подавится, а смолчит, что та собака, хозяина не покусает. Такая она. Баба! Может, я не знаю, каково это – спать на улице. Но ясно вижу разницу между бабой и женщиной.

Она почти кричала. Знала, что ее слышат – и мужик за стеной, и, вероятно, соседи. Хотела, чтобы слышали.

– Куда едем, сударыня? – осведомился извозчик, когда Лиза вернулась в экипаж.

– Обожди чуток, милый человек. Дай отдышаться.

Елизавета Васильевна две недели бегала по адресам из домовой книги Барышевых. Отыскала едва ли больше половины: кто-то разъехался по родным деревням, так что не сыщешь концов, кто-то устроился в дома к новым хозяевам. Остальные отнеслись к расспросам с недоверием. Стоило упомянуть Барышева, и девушки менялись в лице, поджимали губы, у кого-то на глаза наворачивались слезы. Если прислугу удавалось разговорить, то Лиза выслушивала очередную жуткую историю, подобную предыдущим. Пальцы, сжимающие бумажку с именами, холодели от мысли: возможно, каждая из списка могла стать жертвой.

Имя Полины стояло последним. И, сама того не зная, она оказалась права: никто не осмелился свидетельствовать против бывшего господина.

– Трогай! – Лиза сглотнула застрявший в горле ком и назвала извозчику адрес.

***

– Елизавета Васильевна, голубушка, проходите-проходите, располагайтесь. – Бибиков вился ужиком, и за локоток проведет, и дверь придержит, и стул придвинет. – Удобно? Вот и славненько. Польщен, весьма польщен таким визитом. Изволите напитков?

– Спасибо, не утруждайтесь. – Лиза осмотрела просторный кабинет главного редактора.

Как и в комнатушке Полины, здесь повсюду возвышались стопки бумаг, но само помещение казалось гораздо светлее. И чище.

– Уж не серчайте за беспорядок, Елизавета Васильевна, коли б знал, что такая гостья пожалует, непременно б…

Когда-то Павел Андреевич подрабатывал тем, что писал статьи для газеты Бибикова. С тех пор редактор стал частым гостем и другом семьи. Лизу иногда смущало, с какой пылкостью он одаривал ее вниманием, но жена поэта списывала то на природную душевность и добрый нрав.

– Как поживает любезнейший Пал Андреич? Здоров ли? В добрых ли отношениях с Музой?

– Благодарю, у него всё хорошо, – Лиза улыбнулась.

– Чудесно! Слышал, скоро выходит его большой сборник поэзии?

– В будущем месяце.

– Бальзам на душу. Очень уж уважаю творчество вашего милейшего супруга. Талант, нет. Атлант!

Елизавета Васильевна устала благодарить и решила перейти к сути.

– А я к вам по делу, милый друг.

– Весь внимание, душенька.

Она на миг зажмурилась и глубоко вздохнула.

– Как вы смотрите, чтобы я написала статью для вашей газеты? Возможно ли это? – выпалила без передышки.

– Эм-м… – Бибиков сел, положил локти на стол. Морщины на широком лбе мужчины сложились гармошкой. – Я, м-м-м.. Гхм, прошу извинить. А почему вы, собственно…

– Решила попробовать свои силы в журналистике. Наслушалась от супруга, как это интересно и как ему нравилось с вами работать.

– Я-я…

– А вы – известный мастер словесности! Под вашим руководством, уверена, у меня может недурно получиться. Не находите?

Лицо Лизы светилось, обжигая несчастного Бибикова.

– Ну да-а. А о чем, позвольте узнать, вам бы хотелось писать?

– Я уже все придумала! Как говорит один мой знакомый: “литература – это всегда о наболевшем”. О том и напишу.

Редактор облизнул пересохшие губы.

– Хорошо! – решился он и для убедительности хлопнул себя по коленям. – Как напишите, несите прямо мне на стол. Посмотрим, поправим, опубликуем. Только и у меня к вам будет просьба, дорогая Елизавета Васильевна.

– Всё, что угодно.

– Супруг ваш нынче вхож в узкие круга и знакомство водит с серьезными литераторами. Я понимаю, птица иного полета! Но не мог бы он изредка присылать свои стихи и в нашу газетенку? Всего колоночку… ах, как бы мне потеплело на душе.

– Я обязательно с ним поговорю! – Лиза поднялась. – И спасибо, что услышали мою просьбу, для меня это очень важно. Никогда вам не забуду!

***

– Бибиков подлец! А еще другом звался. Никогда ему этого не забуду. – Павел Андреевич злобно жевал папиросу и зыркал на жену. – Сдавай, Мишаня.