Лисьи чары

Как раз в это время студент лежал, прильнув к своей деве. Родители незаметно разузнали это и, слыша, что говорит заезжий гость, сильно испугались, зазвали его в дом и предложили ему поворожить. Тот вынул две вазы, поставил на пол, долго писал талисманы[32], бурчал заклинания – и вот с четырех сторон показались клубы черного тумана и один за другим полезли в вазы. Гость в восторге говорил:

– Ну, вся семейка тут!

Затем, обвязав отверстия ваз свиным пузырем, закрепил и запечатал крепко-накрепко. Отец студента, сильно обрадовавшись, усердно просил гостя остаться обедать. Студент, крайне опечаленный, подошел к вазам и стал прислушиваться. Четвертая Ху, сидя в вазе, сказала ему:

– Сложа руки смотреть и не помочь беде… Что за неблагодарное у тебя сердце!

Студент расчувствовался, ревностно бросился вскрывать вазы, но они были так крепко запечатаны, что открыть их не удалось. Тогда дева-лиса говорит:

– Не надо, не надо! Ты только возьми флажок на алтаре, поверни и брось, затем шилом пропори пузырь, я в эту дыру и выйду.

Студент так и сделал. И действительно, видно было, как из отверстия шелковинкой вытянулся белый пар, поднялся к небу и исчез. Гость, выйдя из комнаты, увидел, что флажок валяется лицом вниз на полу, страшно испугался и закричал:

– Удрала! Это, наверное, ваш сын наделал!

Потряс вазы, приник ухом и сказал:

– К счастью, ушла только одна из них! Но этой твари сдохнуть не положено, пусть ее, – можно простить!

Забрав вазы, распростился и ушел.

Прошло некоторое время. Как-то раз студент смотрел в поле за работниками, которые жали пшеницу, и вдруг издали увидел Четвертую Ху, которая сидела под деревом. Студент подбежал к ней, схватил за руки и стал участливо и ласково расспрашивать. Она говорила ему:

– С тех пор как мы расстались, уже десять раз сменились весна за весной, осень за осенью. Теперь «Великая Красная» уже готова[33], и, только думая, что ты меня еще не забыл, я пришла, чтобы тебя приветствовать.

Студент хотел взять ее к себе домой, но она сказала ему:

– Я не та, что была раньше: нельзя и сравнивать. Мне уже не полагается марать себя земною страстью. Впрочем, нам придется свидеться еще раз!

Проговорив это, она исчезла неизвестно куда.

Прошло еще двадцать с чем-то лет. Шан случайно сидел один и увидел, как откуда-то пришла Четвертая Ху. Он обрадовался и стал с ней говорить. Она сказала:

– Мое имя теперь уже в книге бессмертных, и мне, собственно говоря, не следовало бы вновь ступать по грешному миру, но, тронутая твоим чувством, я прошу позволения засвидетельствовать тебе свое уважение и сообщить, что наступает срок «разрыва струн лютни»[34]. Советую тебе поскорее распорядиться «последующими делами». Не горюй и не беспокойся: я переведу тебя в добрые духи, так что тебе беды не будет.

Простилась и ушла.

Шан действительно умер.

Он был родственником моего приятеля Ли Вэньюя, и я сам его видел как-то раз.

Лис выдает дочь замуж

Министр Инь из Личэна в молодости был беден, но обладал мужеством и находчивостью. В его городе был дом, принадлежавший одной старой и знатной семье и занимавший огромную площадь в несколько десятков му, причем здания с пристройками тянулись неразрывною линией. Однако там постоянно видели непонятные странности нечистой силы, поэтому дом был заброшен, никто в нем жить не хотел. Затем прошло много времени, в течение которого лопух и бурьян закрыли все пространство, так что даже среди белого дня туда никто не решался зайти.

Как-то раз Инь устроил с товарищами попойку, на которой один из них сказал:

– Вот если кто-нибудь сумеет провести там одну ночь – тому мы устроим в складчину пир.

Инь вскочил и вскричал:

– Подумаешь, как трудно!

Взял с собой циновку и пошел к дому. Остальные проводили его до самых ворот; все шутили и говорили ему:

– Мы тебя пока тут подождем. Если что-нибудь тебе покажется, ты сейчас же закричи.

– Ладно, – сказал Инь, – если там будет бес или лиса, я захвачу вам что-нибудь в доказательство.

Сказал – и пошел в дом.

Войдя туда, он увидел высокий бурьян, закрывавший собой все тропы; лопухи и пырей выросли высотою с коноплю. В эту ночь луна была в первой четверти и светила мутно-желтым светом, но двери все-таки различить было можно. Пробираясь ощупью сквозь несколько дверей, он наконец дошел до последнего, главного здания и взобрался наверх, на лунную площадку, которая привлекательно сияла и блистала чистотой. Тут он и решил остановиться.

Сначала он стал смотреть на запад, где еще светила луна, словно полоска в пасти гор. Посидел так довольно долго: ничего, решительно ничего странного. Он посмеялся про себя над вздорными слухами, постлал циновку, положил под голову камень и стал лежа смотреть на Ткачиху и Пастуха[35], а когда эти звезды начали меркнуть, сознание его помутнело, и он уже отходил ко сну, как вдруг услышал в нижней части дома стук шагов, быстро подымавшихся наверх.

Инь притворился спящим, но наблюдал. Видит: пришла какая-то служанка с фонарем в виде лотоса в руках. Вдруг она его увидела и в испуге попятилась, говоря тому, кто шел за ней: