Лисья йога

Постепенно голоса на кухне стали гаснуть, тухнуть, меркнуть…

Короче говоря – исчезать. Наши гости принимали все более реальностный характер, пока не исчезли совсем…

Я оказался во сне. Местность была оригинальна до отвращения… Гелла здесь материализовалась как рыжий ковбойский платок на моей шее. А находился автор… как бы сказать, чтобы не умереть от смеха?

На эшафоте! Вокруг, как положено в таких ситуациях, бурлила толпа. Рядом стояла плаха. И палач.

Фрагмент 99

Судя по всему, я здесь был не на экскурсии, а в качестве главного участника шоу под названием «казнь». Меня собирались казнить путем «усекновения главы». Или, можно сказать – сделать секирь-башка, или укоротить ровно на одну голову. Успокаивало то, что казнить меня будут как дворянина – в руках палач держал не топор, а меч.

336. Он подошел ко мне и представился:

– Ты меня знаешь. Я – автор "Чайки Джонатана Ливингстона" «Иллюзий», «Единственной» и еще пары-тройки занятных книжулек.

– Ричард Бах! Но почему палач? И с какой стати меня укорачивать?

– Видишь ли, никто тебя казнить не хочет. В принципе, вокруг тебя сон. Как можно умереть во сне? Ты что, Лис? Повторяю – никто против тебя ничего не имеет. Но ситуация сложилась так, что в этой сказке тебя должны казнить…

– Э-э-э???

– Тут твоя «Лисья йога» объявлена ересью и богохульным учением. Я б сказал – плевком в лицо Церкви. Поэтому издание книги запрещено, а автора решили усекновить. Вот…

– А почему не сжечь? – вопрос собственной казни меня очень занимал.

– Почему-то сделали исключение. Подозреваю, что кому-то из Отцов Церкви книжка жутко понравилась, вот и казнят тебя на плахе и мечом, как благородного.

– М-да… Весело, ничего не скажешь.

– Я тебе так скажу, Черный Лис. Своими же словами из «Иллюзий»-смех по пути на эшафот бывает непонятен только низшим жизнеформам.

– Знаю. Читал.

– Отлично! Поэтому веселись, расслабляйся и чувствуй себя крайне раскованно. А на этих, – он показал рукой в толпу, – наплюй просто. Вот так. Слюной. – Ричард продемонстрировал, и его плевок улетел далеко в море голов и гневных выкриков («К ногтю его! Down! Down! В расход гада! Гнусный писателишко!»).

– Ричард! Почему они так меня не любят? – спросил я, успешно притворяясь ошарашенным.

337. – Не переживай, Лис. Ты наблюдаешь специфическое выражение любви и признания. В своих книгах я писал, что существует только ЛЮБОВЬ, но ее нужно уметь видеть.

– В таком случае мне требуются очки, – сказал я.

– Выброси из голову всю эту ерунду. Вокруг тебя одно реальностное пространство. Ничто не может причинить тебе вреда. И, между прочим, наш разговор пора заканчивать. Извини, но я не могу уделить тебе больше времени – работа такая.

– Последний вопрос, Ричард. Почему ты – писатель и авиатор, вдруг стал палачом? Платят что-ли больше?

– Нет, Черный Лис. Не из-за денег. Только по одной причине.

– И какой же?

– Не будь дураком! Я существую здесь только сейчас. Чтобы тебя казнить. В следующий момент я исчезну из этого варварского мирка. Я не настоящий палач, Лис, – не знаю даже с какого конца за меч взяться, образно говоря. Раскинь мозгами, друг, подумай, ведь я – лишь атрибут твоего сна. Я же не всегда здесь находился.

До меня стало потихоньку доходить.

Фрагмент 100

– А сейчас извини, но по условиям игры, которую мы ведем с тобой, я должен связать тебе руки.

– Конечно, Ричи, можешь и ноги связать, – я был спокоен и флегматичен до крайности.

– Ага! Ты понял! Гений! – Бах подмигнул из-под своего балахона и очень несильно связал мне руки за спиной.

«Халтуришь, приятель!»

338. – Да, Ричи, я понял все, – сказал я, укладываясь на плаху и позевывая. Иногда думал: каково вместо подушки иметь плаху. И вот, пожалуйста, теперь убедился каково. – Вся эта толпа, этот несуразный, явно наспех сотворенный эшафот, твой дурацкий балахон (я б назвал его «костюм палача от Кардена», так он изысканно выглядит и совершенно не подходит палачу), твой меч (очень похоже, что он пришел из романов Муркока) – всего лишь декорации нашей встречи. Дружище, ты проявил себя большим оригиналом – я ожидал, что рандеву с тобой произойдет в кабине какого-нибудь старенького биплана «Флит».

– Ты все правильно понял, Лис. Сейчас же я просто отрублю тебе голову. Ты как? Не против, надеюсь? А?

– Ну что ты, Ричи! Руби ее родимую. Слышал, что это лучшее средство от головной боли, – я устроился поудобней и краем глаза посмотрел на писателя-пророка Ричарда Баха.

Меч он держал за тот конец, всевозможные руны и магические знаки змеились по нему от острия к рукоятке. «Точно от Муркока игрушка!»

– Не все же тебе на кухне заседать, Черный Лис. Вкуси другую сказку, – сказал Ричард и взмахнул мечом…

Все, что я ощутил – приятный холодок на шее. Но как неузнаваемо изменился мир вокруг! Я не видел со стороны своего обезглавленного тела. Нет! Такой фигни не наблюдалось. Я был все тот же, целиковый. Никаких шрамов на шее. Даже рыжий платок на месте.

339. Но где я был! Это особый разговор.