Лисья невеста

— Тогда какая мне от тебя польза? — хмыкнул лис, не сбавляя шага. — Возвращайся на кухню. Может, продержишься недельку.

Получается, он меня приютил из жалости? Пожалел?

Мне бы благодарной быть, но что-то не получается. Все равно отношение как к вещи. Мол, вазочку на кухне разобьют, надо переставить ее в гостиную.

А чего хочет при этом сама вазочка — без разницы.

— Не надо меня возвращать, господин, — тихо попросила я, затолкав гордость куда подальше.

Не до нее сейчас.

Я реально не выдержу условий, в которых здесь живут обычные служанки. Каморка хоть и тесная, но я там одна. И приседания-поклоны сложны и выматывают, зато потенциально позволят занять более высокий статус в местной иерархии. Мне дали шанс неплохо устроиться, теперь надо его не профукать.

— У меня никогда не забирали магию. Я вообще не знала, что она у меня есть! — продолжала я, стыдливо потупясь. — Простите, если мои опасения выглядят для вас странно, но людям свойственно бояться неизвестного.

— А меня ты, значит, не боишься? Раз так смело ведешь беседы? — вздернул бровь господин Хайн.

— Нет, господин, — прошелестела я и с удивлением поняла, что так оно и есть.

Вообще не боюсь, хотя видела превращение мужчины в пушистого сияющего многохвостого лиса и обратно. Наверное, от потрясений счетчик удивления отключился и психика любую дичь воспринимает, как само собой разумеющееся.

Магия — конечно.

Оборотни — естественно!

— Ты не лжешь! — задумчиво покосился на меня господин Хайн и неожиданно остановился. — Так будет даже проще.

Я не успела спросить, что именно.

Жесткие, холодные пальцы намертво зафиксировали мой подбородок. Как в камень заточили — не дернуться.

А губ коснулись ледяные губы.

Демон не приставал, не вторгался и не пытался меня подчинить.

Он стоял, прижавшись ко мне приоткрытым ртом, и почти не дышал.

И тут я снова это почувствовала.

Легкую щекотку, приятное жжение в области солнечного сплетения. Крошечное солнышко поднялось выше, засияло ярче, хотя ночная мгла так и оставалась непроглядной.

А затем господин Хайн вдохнул.

Огонек скользнул по горлу и растворился.

Точнее, впитался в демона.

Я покачнулась, и если бы не поддержка мускулистых мужских рук, осела бы на дорожку. Ноги подгибались.

— И теперь не боишься? — вполголоса спросил лис и, не дожидаясь ответа, уже привычно подхватил меня на руки.

Я сжалась в комочек, силясь унять колотящий меня озноб.

Терять дар оказалось не больно и не противно, а донельзя обидно. Будто в детстве щенка дали поиграть и тут же отобрали. Магия такой и ощущалась — живой, игривой, радостной. Ее нужно использовать самой, а не отдавать другим!

Только выбора в данный момент не было.

— Отдыхай, — не дождавшись внятного ответа, господин Хайн сгрузил меня на тюфяк в каморке, задернул занавеску и ушел к себе.

Я свернулась, подобрав ноги к груди, и прерывисто вздохнула. Отчего-то хотелось плакать, но сил не осталось совсем.

Теперь вот это — моя жизнь? Приседания, подносы, сервировка стола, а по ночам отдавать свою суть малознакомому лису просто потому, что он так сказал?

Ну уж нет!

Сглотнув, я попыталась ощутить свой дар. Не мог же меня демон подчистую осушить?

Или мог?

Солнышко не отзывалось.

В груди царила пустота.

Я закрыла глаза, сконцентрировалась на дыхании. Квадрат, на четыре такта — вдох, задержать, выдох, задержать. Снова вдох.

Постепенно мое сознание погружалось в некую полудрему, где я все еще четко осознавала себя, но реальность уже поплыла, а темную каморку сменила красноватая мгла под веками.

И там, в этих влажных сумерках, мерцал крошечный огонек.

Глава 10

Осознанные сновидения приходили ко мне, сколько я себя помню. Не каждую ночь, но довольно часто мне удавалось сменить сюжет происходящего — вместо падения с высоты воспарить к облакам или убежать от маньяка на солнечную цветущую поляну, где нет места злу.

К счастью, в новом теле умение меня не покинуло.

Я висела в кромешной тьме, в небытии. Единственным источником света была я сама — тот слабенький язычок пламени, что тлел в моей груди.

— Ну, давай, родненький. На вдох… — скомандовала я ему, как иногда говорила самой себе на тренировках, когда ручки уже отваливаются, а подтягивания еще не закончились.

И потянула в себя воображаемый воздух, чувствуя, как расширяется грудная клетка, расходятся ребра, впуская живительный кислород.

Раз уж силу можно забрать дуновением ветра, логично, что и поддерживать стоит так же. Как настоящий огонь.

Огонек трепетал, норовя угаснуть. Я прикрывала его обеими ладонями, защищая от сквозняка. Моя поза в реальности напоминала что-то из йоги — ноги согнуты, потому что иначе я не влезла бы в каморку, руки молитвенно сложены на уровне диафрагмы.

Почти всю ночь я согревала дыханием свой дар.

Не знаю, спала ли на самом деле вообще? Или не считается ли это состояние полусна-полубодрствования медитацией? Наверное, да. Меня всегда интересовал больше физический аспект боевых искусств, чем духовный.

Видимо, зря. Придется наверстывать.