Лисянский

— На адмиральском корабле сигнал — «Фрегату «Луазо» гнаться!» — доложил вахтенный офицер.

Муррей повеселел, наконец-то можно размяться.

Поставив все паруса, фрегат медленно сближался с корветом.

С наветра «купцов» прикрывал французский корвет. После первого же залпа торговые суда убрали паруса и подняли английские флаги. Корвет, поставив дополнительные паруса, сделал попытку уйти от погони. Разгадав маневр, Муррей вовремя изменил курс и открыл огонь по корвету. После нескольких залпов на корвете переломилась фор-стеньга, и он заметно сбавил ход, а вскоре лег в дрейф и спустил флаг.

В правилах капитана было не откладывать проверку новичков.

— Хелло, Лисянский! Не желаете ли взять капитуляцию у француза?

Спустя полчаса с вооруженным отрядом Лисянский подошел к корвету. Поднявшись на борт, он приказал разоружить команду и забрать документы у капитана. В каюте капитана навстречу ему поднялся высокий, статный негр в форме французского генерала:

— Же мапэль женераль Бельград, — учтиво поклонившись, представился он.

«Так вот он каков, храбрый генерал, представитель войска арапов», — пронеслось в голове Лисянского. Еще будучи в Англии, он слышал об успешных операциях против англичан 10-тысячной негритянской армии на Мартинике под командованием Бельграда. К удивлению, в каюте появились две смазливыех смуглые женщины. Оказалось, что это генеральские жены…

Отправив Бельграда на «Луазо», Лисянский принял под свою команду корвет и занял место в кильватере «Луазо».

Спустя неделю эскадра вошла в бухту Галифакса — английскую колонию. Со дня на день здесь ожидали нашествия французов. Началась крейсерская служба «Луазо» против французских каперов[32] и военных судов. Сразу после наступления нового 1795 года фрегат «Луазо» вышел из Галифакса на юг, к побережью Гэмптон-Род. Закончив патрульную службу, «Луазо» направился в Вест-Индию.

Пересекая тропик Рака, по древней традиции моряки веселились и тешились. С давних времен мореходы всех стран отмечали этот знаменательный момент «причащением» новичков, впервые переходящих экватор, сопровождая празднествами с обильным употреблением хмельного.

Обычно такое игрище проводится при пересечении экватора, но изобретательные гуляки из старослужащих ускоряли эту приятную процедуру вступлением в пределы тропиков.

Наряженный под Нептуна, усатый, с бородой, боцман грозно вопрошал:

— Кто из экипажа, без различия звания, впервые вступает в тропики?

Нашлись такие и среди матросов, и среди офицеров. В числе последних оказался Юрий Лисянский. Приготовленная заранее литровая бутылка рома «утихомирила» повелителя океанских пучин, но в бочку с водой его под хохот команды вместе с другими новичками по традиции «макнули» с головой.

Однако, капитан и все бывалые офицеры, ранее пересекавшие экватор, зная, что Нептун волен окатить водой любого из них и не отвяжется просто так, поспешили, к удивлению команды, откупиться ящиком рома…

Давно не гулял так Лисянский, было что вспомнить: «Вина много, водка, джин, портер — целый день пьем. При каждой рюмке вспоминаем какого-нибудь государя. Перепились все, что ежели шквал, паруса некому убрать. Поутру спрашивают: «Как ты дошел до постели и кто тебя раздел?»

Службу крейсирования на коммуникациях французов английские корабли несли поочередно, сменяя друг друга. Фрегаты, как и всякие суда, после длительного плавания требовали ремонта, запасы воды и провианта — пополнения, а экипажам положен был заслуженный отдых. В середине марта фрегат «Луазо» встретился в море с линейным кораблем «Вангард» под флагом адмирала Томпсона. Лисянский обрадовался. На «Вангарде» ушел в плавание Семен Великой. Когда фрегат лег в дрейф, он отправился вместе с командиром проведать товарища. Поднявшись на борт «Вангарда», он обратился к старшему офицеру, стоявшему на юте у трапа:

— Сэр, на вашем корабле служит русский волонтер Семен Великой, мой друг. Где мне его отыскать?

Пока Лисянский говорил, лицо старшего офицера помрачнело, и он печально ответил:

— Сэр, ваш друг скончался в августе прошлого года от желтой лихорадки. Мы похоронили его с почестями в море…

Неожиданное известие поразило Юрия. «Как же так, лишиться жизни не в бою, не в схватке с океаном, — подумал он, — а от какой-то мерзкой болячки?» Он искренне переживал о потере товарища, глаза его подернулись грустью, и в подавленном состоянии он покидал борт «Вангарда». Но Роберт Муррей вышел от Томпсона навеселе:

— Адмирал разрешил нам отдохнуть и привести в порядок фрегат.

Спустя неделю «Луазо» направился на юг к Наветренным островам и бросил якорь в бухте Фринсисбей на острове Антигва.

Лазурную бухту, окаймленную золотистыми песчаными пляжами, со всех сторон защищали невысокие холмы, покрытые тропическими лесами. Рощи кокосовых пальм подступали к урезу воды, чуть поодаль виднелись постройки жителей английской колонии. Тут и там торчали ветряные мельницы.

«Вот она, явь прежних моих мечтаний», — подумал Лисянский, полной грудью вдыхая ароматы лагуны.

— Прошу разрешения, сэр, — обратился он к командиру, — взять шлюпку и сойти на берег.