Лисий капкан

И ваше знакомство вчера состоялось. Неожиданно. После того как ты уехала, я остался в квартире. Рука не поднималась собрать вещи и оставить ключи от нашего рая соседям. А в это время Макс приехал на дачу. Ты рассказала ему о том, что я с тобой сделал. Но твой брат не знал, что у меня есть брат-близнец. Как рассказал Каштан, Макс не стал ничего выяснять. Он бросился на Дена и бил его до потери сознания. Ты знаешь, на что способен твой брат. Он не знал меры, когда наказывал обидчика сестры. Перепало всем парням, кто пытался их разнять. Пашка лежит в больнице с сотрясением, у Каштана синяк под глазом. Макс мог поубивать там всех. А должен был только меня. Все эти удары были предназначены мне, а больше всех пострадал Ден. Снова Ден, а не я. Его увезли на скорой в крайне тяжелом состоянии. Макса увезли в полицию. Вчера ночью он дал показания. И мои, и твои родители теперь знают, что я сделал с тобой ровно четыре года назад…

Не знаю, что ждет Макса. Но точно знаю, что может ждать Дениса, если ему срочно не найдут донорское сердце. Из-за сильных ударов у него случился разрыв клапана. Сейчас он на грани жизни и смерти.

Лиса, теперь настала моя очередь выручать брата.

Будь счастлива и знай: мне очень, очень жаль, я бы сделал всё, чтобы вернуть время вспять и не совершать той ошибки. Я люблю тебя и буду с тобой, пока бьется мое сердце…»

Листок выскользнул из рук.

– Что значит «настала моя очередь»?.. – прошептала я.

Выдернула иглу из вены, приподнялась и, не обращая внимания на адскую головную боль, достала из пакета картину.

Маленький рыжий лисенок, свернувшись клубком, спит на траве, а над ним огромный черный Сокол. Он укрывает лисенка крыльями.

Внизу маленькими аккуратными буквами было написано: «Сокол больше никогда не даст в обиду свою Лисичку».

Я чувствовала, что произошло что-то страшное. Руки задрожали, сердце забилось очень быстро. Во мне поселилась паника. Я вспомнила, что в коридоре была какая-то суета и крики, а потом медсестра резко выскочила из моей палаты. Там что-то случилось… Там точно что-то случилось.

Я встала с кровати и босиком вышла в коридор. В отделении никого не было, и теперь царила тишина. Прошла к лестнице. Поднялась на третий этаж в отделение реанимации. Нажала на потертые кнопки на кодовом замке. Дверь щелкнула и открылась. Я застыла в дверях, увидев в конце коридора тетю Олю, которая сидела на полу, уткнувшись головой в колени, и громко стонала. Рядом стоял отец Егора. Лицо его было словно обескровлено, взгляд застывший, в руках держал какую-то бумажку с красным пятном. Я шла к ним на ватных ногах, казалось, сделаю еще шаг – и упаду в обморок. Никогда прежде мне не было так страшно. Страшно не за себя. За Егора. Я остановилась напротив его отца. Он даже не перевел на меня взгляд. Казалось, он находился глубоко-глубоко в себе и не моргая смотрел куда-то за мои плечи.

– Где Егор? – вымолвила я.

После небольшой паузы он протянул мне бумажку с красным пятном и тихо произнес три самых страшных слова в моей жизни:

– Егора больше нет.

Еще не веря в то, что сказал его отец, дрожащими руками распечатывала бумажку. А когда увидела написанное, едва не потеряла сознание.

«Сердце для брата».

– Он взял дома мое оружие. Приехал в больницу и застрелился в туалете, – тихо добавил его отец.

* * *

Спустя два месяца