Лисий капкан

– Я люблю Риту. Я просто хотел закончить универ, устроиться на работу, на ноги встать, понимаешь? А потом и дети, и свадьба. Потом всё будет! Сейчас я просто студент первого курса. По ночам таксую, по выходным пиццу развожу. Вот и всё, на что я сейчас способен. Они, – он кивнул на дверь, – мне не помогут. Я всё сам должен. А я хочу жену с ребенком привести в чистую квартиру, а не в эту прокуренную помойку.

– У Ритки обеспеченная семья. Я думаю, ее родители не будут против, если вы будете жить у них. Тем более ее предки по полгода живут на даче.

– Она мне об этом говорила, – вздохнул Романов и запустил пальцы под белокурые волосы. – Но я так не хочу! Сидеть на шее ее родаков, жить за их счет, черт возьми! Сейчас я кое-что решаю. Мой двоюродный брат открывает автосервис. Я буду всё свободное время работать у него. Слава богу, в тачках я хорошо разбираюсь. Он пообещал платить неплохие деньги. И если всё срастется, то я сниму хату, и мы с Риткой переедем туда. Только ей пока не говори. Вдруг там обломается.

Я сдержала обещание и предоставила возможность Романову самому обрадовать Ритку новостью о том, что они будут жить в отдельной квартире. Она будет на седьмом небе от счастья, когда узнает, что он бросил все силы на то, чтобы быть достойным отцом своему ребенку.

Глава 35

«За тобой заезжать?»

«Рита, алле, ты вообще на звонки и сообщения собираешься отвечать??!!!»

Но она молчала уже несколько дней подряд. Я заезжала к ней домой. Дверь никто не открыл. Цыпа был на практике. Романов не ходил на пары. Я не знала, каким способом разузнать, как дела у будущей мамочки и почему она не выходит на связь. Может, Романов уже снял квартиру? Может, они мирятся в ней, забыв про друзей и учебу?..

Сокол сказал, что его маму положили в больницу, но не рассказал, что именно с ней случилось, и каждый вечер вместо прогулок со мной и Фараоном ездил ее навещать. В универе его преследовала Черняева – поджидала у кабинетов и после занятий. Он отшивал ее, а она ходила зареванная и бледная, как мел.

По дороге из универа мне позвонили с незнакомого номера.

– Алло! – нажав на громкую, я расположила мобильник в держателе на панели.

– Эля, это Влад! Можешь говорить?

– Привет. Да, конечно!

– Ты не знаешь, где Ритка?

– Нет. Я почему-то думала, что вы вместе.

– Она трубу не берет. Слушай, если увидишь ее, то передай, чтобы мне набрала. У меня всё срослось. Сегодня я проплатил квартиру за месяц вперед. После обеда привезу в нее кое-какую мебель, и уже вечером мы с Ритой сможем туда заехать, – радостно вещал Романов.

– Вау! Она очень обрадуется этой новости! Молодец, Романов! Я в тебе нисколько не сомневалась!

– Ну, хоть тут-то все живы и счастливы! – сказала я и завернула к супермаркету.

Открыла магазинную дверь и нос к носу столкнулась с Цыпой и Алёной.

– О, привет! – поздоровался Цыпа. Алёна кивнула.

– Привет! А где Ритка? Что у нее с мобильником? Не могу дозвониться.

– Она хреново чувствует себя. Траванулась чем-то. Мы только что отвезли ее в клинику, – сказал Цыпа и откусил большой кусок от батона.

– В какую?

– На Проспекте Победы. Ави… Как там? – щелкала пальцами Алёна.

– Ави-мед? – спросила я.

– Да, точно. Туда отвезли, – подтвердил Цыпа.

Это же наша клиника!

Не сказав «пока», я побежала в машину и помчалась в клинику.

Из-за стойки администратора выглянуло удивленное лицо Нади, нашей сотрудницы.

– Эльмира Эдуардовна? Здравствуйте!

– Пациентка Маргарита Курочкина у кого на приеме? – протараторила я.

Надя принялась быстро барабанить по клавиатуре компьютера.

– У Евгении Николаевны.

– А Евгения Николаевна у нас кто?

– Акушер-гинеколог.

– В каком кабинете?

– В тридцать втором.

– Спасибо!

Я надела бахилы и побежала по длинному коридору к кабинету гинеколога. И тут в конце коридора открылась дверь, и из нужного мне кабинета вывезли на коляске девушку, лицо которой едва не сливалось с белыми стенами. Я узнала в ней Ритку только благодаря розовым волосам и красным кедам.

Я замедлила шаг. Рита сидела в коляске. Ее отрешенный взгляд был направлен куда-то сквозь меня. Вид такой, словно она только что похоронила близкого человека и теперь не в силах даже встать на ноги.

– Рита… – тихо произнесла я, остановившись в паре метров от коляски.

– Тебе чего, Коваленко? – не подняв на меня глаза, спросила она едва слышно.

– Только не говори, что ты…

– Сделала аборт… – продолжила она. – Он не возьмет на руки конверт с ребенком, не уронит слезу… Он вообще не вспомнит о том, что мог стать отцом… – По Риткиным щекам хлынули слезы.

– Простите. Сейчас ей нужен отдых, – вежливо обратилась ко мне медсестра и толкнула коляску вперед.

* * *

Недосказанность. Недосказанность. Недосказанность! Гори она огнем! Если бы Рита и Влад поговорили, если бы каждый из них переступил через свою чертову гордость, то они сейчас были бы самыми счастливыми людьми на свете, расставляли мебель в своем гнездышке, ходили в детские магазинчики держась за руки и выбирали вещи и погремушки для своего будущего малыша.