Лисий хвост. Крепость гремящего ущелья. Книга третья

Многие дома были разграблены, окна и двери в них были разбиты, и никто не собирался их восстанавливать. Только в самом дворце губернатора навели какой-никакой порядок и вернули ему малую часть лоска и былого величия. Но все улицы и переходы между строениями были усеяны бумагами. Люди врывались в разные провинциальные ведомства и приказы, стремясь уничтожить всякий след имперской власти. В буйном веселье выбрасывали они кипы документов на улицу под ноги своих товарищей. Не были пощажены ни архивы с древними рукописями, ни обычные библиотеки и собрания свитков. Все бумаги без исключения летели вниз, втаптывались в грязь, рвались на куски. Любая бумага стала символом ненавистной власти, и никто не желал разбираться в том, что на самом деле было написано.

Первоначально восставшие задумывали все эти бумаги сжечь в одном огромном костре. Однако документов и свитков оказалось столь много, а лишних усилий, чтобы собрать разбросанные бумаги, тратить никто не собирался, так что всё и осталось лежать там, куда упало. Осенний ветер понемногу разносил обрывки, они листопадом летали по всем близлежащим кварталам, лежали на крышах, скапливались в подворотнях. Потихоньку люди приспособились собирать бумагу на растопку печей и очагов.

Мунку ходил по узким улицам старого города, примыкающим к дворцу. Здесь было намного тише, чем в других частях Нандуна. Юноше нравилось смотреть на то, как желтые листья деревьев печально облетают и смешиваются с шелестящей бумагой, покрытой непонятными иероглифами. Он не умел толком читать, так что все надписи представлялись ему полными скрытого, зловещего смысла. Иногда он находил в куче бумаг и листьев свитки с рисунками.

Такие находки всегда пробуждали в нём любопытство и своего рода азарт. Никогда не знаешь, на какой свиток наткнёшься и какие картинки в нём будут. Те, что ему приходились по душе, Мунку откладывал и уносил с собой в тот дом, где он и Нага жили. Те, что ему не нравились, молодой степняк бросал обратно.

Ему встречались изображения животных и растений, духов и хранителей местности. Это вызывало в нём любопытство, и он мог часами рассматривать их, особенно когда дело касалось сказочных тварей, дэвов и какой-нибудь другой нечисти. Мунку надеялся найти среди них Ган Цэцэг или Билигму, хотя вторая и была человеком из плоти и крови, но обладала мастерством чародейки, а значит, не сильно отличалась от хозяйки пустоши.

Ган Цэцэг он не обнаружил, но вот изображения громадных муравьёв и смертоносных червей нашёл и долго смотрел на них. После чего отложил в кучку, которую забрал к себе.

Как-то он наткнулся на странные рисунки, на которых люди представали словно бы разрезанные, и их внутренности были отлично видны. Молодого кочевника, который и сам уже успел разделать не одну овцу, вид вскрытого тела человека покоробил. Он покрутил этот свиток, увидел ещё несколько подобных изображений, где были вскрыты головы и сердца рассечены пополам. Мунку с отвращением отбросил манускрипт в общую кучу, вовсе не ведая о том, что только что держал в руках бесценную рукопись древнего врача.

Особое впечатление на него произвёл свиток с рисунками мужчин и женщин, предающихся любовным радостям. Юноша внимательно просмотрел его и не просто забрал с собой, но припрятал среди своих немногочисленных личных вещей. Он твёрдо решил для себя воплотить все предлагаемые способы утех с Ангой.

Нага никогда не оставлял Мунку в одиночестве, всегда находясь неподалёку от него. Мужчину Нандун очень разочаровал. После многих лет скитаний по степи, он полагал, что будет счастлив вновь оказаться в многолюдье городских улиц, будет просто наслаждаться возможностью ходить по лавкам и приличным питейным заведениям. Однако Нага успел от всего этого отвыкнуть и незаметно для самого себя начал ценить просторы и безлюдье степи. Суматоха, какофония звуков, грязь под ногами, вонь из подворотен раздражали. Так что скиталец-островитянин не без удовольствия следовал за Мунку в кварталы вокруг дворца и тоже понемногу рылся в разбросанных бумагах. Он откапывал какой-нибудь свиток и читал его.

Пребывание Наги и Мунку в Нандуне могло бы показаться довольно странным и вызвать недоумение. После того, как они повстречались с Сен Гаром, тот под охраной отправил их в столицу новоявленного Западного ханства. Был ли это арест, или их взяли в плен, наши странники так и не уяснили. У них не забрали оружие, видимо, считая не представляющими опасности, но ограничили свободу передвижения. Всё время пути до города они находились под неусыпным надзором охраны.

По прибытии в Нандун Нагу и Мунку передали местным стражникам, которые не проявляли особого усердия. Двое-трое из них лениво следовали за пленниками, изредка покрикивая на них. Если бы юноша и его похититель вздумали бежать, им бы это наверняка удалось. Однако удобного случая пока не представлялось, да и город был полон вооружённого люда, из которого восставшие пытались сколотить армию.