Лисица в борделе (СИ)

В тот момент, когда Бринк с криком облегчения выстрелил семенем, я успела приподняться. Струя попала точно в цель — в мой широко раскрытый рот, заливаясь в горло, стекая по языку.

Я не отрывала глаз от Мерсера, и убедилась, что он видел всё — каждую секунду нашего с Бринком парада. Проглотив весь напиток любви, что спустил в меня мой клиент, я не сразу отстранилась. Сначала тщательно вылизала ещё вздрагивающий член, и даже высосала последние капли, после чего выпрямилась аккуратно промокнув губы платочком, и привела в порядок штаны господина Бринка, который только и мог, что следить за мной глазами — ни на слова, ни на движения у него не осталось сил.

— Надеюсь, вам понравилось мое молчание, — сказала я, застёгивая его поясной ремень, и, очень довольная собой, уставилась на плац, сложив руки на коленях, как примерная девочка.

Окончание парад, как и три дня у Бринка прошли очень приятно. Я наслаждалась любовью — а в эти дни мой клиент проявил особую пылкость, изобретательность и щедрость. Жареная курочка подавалась к столу в неограниченном количестве, как и жаренный в сухарях и взбитом яйце сыр — излюбленное лакомство лисиц. По окончании срока аренды Бринк с сожалением отвёз меня в бордель, пообещав, что как только уладит дела с залогом на недвижимость, я опять окажусь в его власти.

— Буду ждать с нетерпением, Барт, — ласково попрощалась я с ним, прежде чем Тюн раскрыл для меня свои крепкие объятия.

Первым делом я получила пару пощечин, выслушала причитания об убытках, так как три дня бордель простаивал, и клиенты уходили ни с чем, а потом Тюн, чуть на плача, поведал, что господин Мерсер снова заглядывал в гости и, не найдя любимой игрушки — брюнетки с родинкой на щечке — разнёс к чертям все жилые комнаты.

Я поднялась на второй этаж и убедилась, что Тюну было отчего взвыть — по комнатам будто пронесся ураган. Что по сравнению с этим разбитые Бринком вазы и сорванные шторы.

— И снова поддал мне, этот варвар, — мой хозяин потёр челюсть, злобно посмотрев на меня. — Я точно тебе уши подрежу, тварь. Ведь ты нарочно свела его с ума!

— Не надо экономить на охране, — пожала я плечами. — Сам приглашаешь то извращенцев, то бандитов, а я виновата. Не пускай его больше, только и всего.

Физиономия Тюна вытянулась, и даже объяснений больше не требовалось.

— Уже взял задаток, — со вздохом догадалась я.

— Он сказал, как только Бринк вернёт тебя, сообщить ему, — признался Тюн.

— Так сообщай, — ответила я равнодушно. — Только больше не показывай мне свою побитую морду. А то у меня аппетит пропадает.

Мерсер появился сразу же, и уволок меня на единственную сохранившуюся целой кровать — мою собственную.

В эту ночь мы не тратили время на разговоры и изыски — генерал драл меня, будто я была козой, а не лисой, не давая ни полчаса передышки.

Когда он ушел утром, Тюн опасливо заглянул в комнату, увидел меня, валявшуюся без сил на постели, залитой семенем и вином, и в ужасе вцепился в остатки волос на голове:

— Если сегодня появится господин Бринк, мне опять достанется ни за что!

— По-моему, Тюнчик, — сказала я, еле ворочая языком, — настало нам время расстаться. Иначе они прибьют тебя, эти благородные сумасшедшие господа.

— Ты что такое несёшь?! — завопил он и тут же заныл, коснувшись опухших от побоев скул. — Это всё ты, проклятая!.. Это из-за тебя!..

— Они всё равно не дадут тебе спокойного житья, — продолжала я, зевая через слово. — Ты разоришься, поверь. На твоем месте я бы подумала, как сорвать заключительный куш. Чтобы вытрясти из этих двоих всё до последней монетки.

Я уронила голову в подушку, но ещё боролась со сном, потому что мне было важно, что ответит хозяин. А зерно моих слов пало в благодатную почву, потому что скулить Тюнище перестал, помолчал и даже засмеялся потом.

— Слушай, а вы, лисы, не только развратники, — сказал он, чем необычайно меня порадовал. — Вы ещё и дельцы!

— А как же, — ответила я сонно, позволяя себе унестись в грёзах и снах в осенний лес, где терпко пахло прелой листвой и свежей хвоёй…

44

По моей подсказке, Тюн объявил аукцион. Даже заказал рекламные листовки, где во всей красе изображалась полуголая брюнетка с родинкой на правой щеке. Кто заплатит больше, тот получит в полное пользование шлюху Афаль — умелицу на все дырки. Увидела я и типовый договор, который мой хозяин приготовил, оставив пустое место в графе, куда полагалось вписать имя покупателя.

Договор был сроком на год, и я сразу это заметила.

— Всё-таки на год, Тюнчик? — спросила я, рискуя получить ещё пощечину.

— А ты думала, я продам тебя навсегда? — ощетинился он. — Не дождешься. Будешь работать на меня, а потом на моих детей и внуков, пока не сотрёшься. А ты — не сотрёшься, — он хохотнул над собственной шуткой.

— Жадный, подлый гад, — сказала я и всё-таки схлопотала оплеуху.

— Не рассуждай, — велел Тюн. — Завтра я представлю тебя клиентам. Чтобы была красивой, ароматной и все дырки — чистые до скрипа.

— Слушаюсь, хозяин, — ответила я, потирая щёку.