Лисица в борделе (СИ)

Эти медведи крутили меня, как куклу, легко приподнимая, заставляя пригнуться или, наоборот, приподняться. И мне нравилось ощущать их силу, пить их неудержимое желание, пробовать на вкус эту развратную любовь, зная, что госпожа Сесилия наблюдает за нами.

Да, я знала, что она никуда не ушла — эта лицемерная красавица, хитрая, почти как лиса, но всё же не такая хитрая. Я хотела, чтобы она видела меня на пике наслаждения, чтобы злилась, наблюдая, как я получаю удовольствие, кончая раз за разом, так же, как и двое мужчин, которых она привела, чтобы меня опозорить.

Голубушка моя, это ты будешь опозорена после этой ночи…

Мы в очередной раз поменялись местами, и теперь я сосала член Виллоу, одновременно перебирая его яйца, упрятанные в природный мешочек. Оставалось только удивляться стойкости этих лесных людей — их любовные силы и соки были неистощимы. Неужели, сказались месяцы воздержания?

Берн вошел в меня, двигаясь сейчас медленно, без безумной силы. Он толкался в меня размеренно, покачиваясь, то сжимая, то разжимая мои ягодицы. Его шершавая мозолистая ладонь гладила меня по бёдрам, а потом рука как-то незаметно переместилась к анусу, и я почувствовала, что мужчина осторожно проводит пальцем вокруг моего заднего отверстия, слегка нажимает, не решаясь проникнуть дальше. Не отрываясь от члена Виллоу, я руками развела ягодицы, приглашая Берна воспользоваться этим путем наслаждения, и только тайком вздохнула о флакончиках с ароматическим маслом. Ладно, придётся сделать это сегодня без смазки. Ради любви этих ненасытных медведей можно и потерпеть. Хотя, и в грубой любви есть своя прелесть. Посмотри на это, Сесилия, только не лопни от злости и зависти.

22

Берн понял меня без слов — какой догадливый! — и, тяжело дыша, начал осваивать моё третье, потайное отверстие. Судя по тому, как неловко он пробивался в меня, опыта любви с заднего хода у него было крайне мало. Или не было вовсе. Я помогала ему, подстраиваясь под его движения, пошире раздвигая ягодицы и расслабляя мышцы, пропуская мужской член в себя до упора.

Наконец, общими усилиями мы добились полного проникновения, и Берн, с присвистом втянув воздух сквозь зубы, начал двигаться. Сначала он просто покачивался — медленно, чуть двигая бёдрами, но затем движения его стали сильнее, он наклонился, достав мои груди, и коротко подрыкивал всякий раз, когда подавался вперёд.

Похоже, этот способ любви возбудил его сильнее, чем традиционный, потому что член его мгновенно увеличился в размерах, став тверже каменного. После двадцатого толчка Берн сообразил, что будет удобнее, если я сожму колени, а не буду стоять, широко разведя ноги. Он подхватил меня поперек талии, приподнял, и вот уже его ноги крепко стискивают мои, а член оказывается стиснутым так сильно, что его обладатель взвыл от удовольствия.

Виллоу не сразу понял, как именно мы развлекаемся с его другом, но что-то заподозрил и приподнялся, вытягивая шею.

— Ты что — долбишь её в задницу? — жадно спросил он.

— Да-а… — простонал Берн, атакуя меня всё яростнее, врываясь в мою попку с такой силой, что ещё чуть-чуть — и я бы загорелась от трения.

— И как?.. — выдохнул Виллоу, нетерпеливо заёрзав.

Член его, который я мерно перекладывала от щеки к щеке, тут же напрягся, увеличившись в размере, и мне пришлось выпустить его изо рта, чтобы перевести дыхание.

— И как это?.. — почти простонал Виллоу, потому что Берн не ответил, продолжая с остервенением буравить мою попку. — Это лучше, чем в рот?

— Трахал бы её туда вечно, — ответил Берн, с усилием произнося каждое слово, и хрипло дыша. — Она там такая мягкая… и прямо затягивает внутрь…

— Покажи! — потребовал Виллоу, подаваясь вперёд, чтобы лучше разглядеть, как член Берна входит между моих ягодиц.

Мужчины бесцеремонно надавили мне на поясницу, заставив почти уткнуться лицом в ковёр и ещё сильнее выпятить попку.

— Она там — как персик, — выдал очередное откровение Берн, ни на секунду не прекращая движения. — Вся чистенькая… Аж блестит… И сладкая… Представь, как совать в персик?.. Я трахаю и прямо чувствую его сладость…

— И правда — затягивает, — изумился Виллоу. — У тебя трахалка так и заныривает туда! Там, наверное, ещё теснее, чем в глотке…

Предоставив им развлекаться, обсуждая мою попку, я повернула голову к ширме, прижавшись к ковру щекой, и улыбнулась, послав моей сегодняшней заказчице воздушный поцелуй. Ещё больше, чем грубая любовь лесорубов, меня возбуждала мысль, что скромница госпожа Сесилия сейчас кусает локти, изнывая от неутоленной любви. Вряд ли у этой чопорной красотки есть любовники. Если бы она хоть что-то знала о силе плотской любви, её муж не искал бы наслаждения в объятиях девчонки из борделя.

Берн застонал, кончая, и Виллоу тут же оттеснил друга, занимая его место и неумело тычась горячей головкой мне в анус. Член был толще, чем у Берна, а моё заднее отверстие уже сжалось и никак не желало раскрываться.

— Да что ж это… — бормотал Виллоу, крутя меня за бёдра и так, и эдак, — да что же ты такая узкая…