Лисицын, жги!

— Какой нахрен самородок?! Витя, твою мать! — Глубокий приятный баритон плохо вязался с быдловатой речью графа Федора Дмитриевича Коршунова. Впрочем, если когда и можно было позволить себе не сдерживаться в выражениях, так это сейчас.

Граф сидел в роскошно обставленном кабинете своего родового поместья.

Стены украшены гобеленами и картинами со сценами охоты и красивыми пейзажами. Пол покрыт бежевым ворсистым ковром. Через панорамные окна в половину стены льется солнечный свет. Его наследник стоял перед ним на ковре, потупив взгляд.

Сын пошел сразу к нему, точнее его привел полицейский и сообщил, что сейчас все зависит от Лисицына: напишет он заявление или нет.

Старший Коршунов был в ярости. И это ещё мягко сказано…

Было от чего. В конце концов, не каждый день размышляешь над тем, чтобы отлучить от рода главного наследника.

— Я повторяю ещё раз, отец, — голос Вити не дрожал, по крайней мере сейчас. — Я такого никогда раньше не видел. Ты же сам знаешь, что я не слабак. А тут… Да он нас троих избил!

— Да плевать я хотел на то с каким количеством шестёрок ты предпочитаешь получать люлей! — граф стряхнул пепел с сигары в хрустальный череп, стоявший на столе. — И на то, какой он там «самородок» тоже. Это все неважно. А знаешь, что важно? То, что ты напал на неодаренного со своими дебилами-дружками, и вы все дружно у него отхватили! А рассказать тебе, что будет, если этот «самородок» напишет заявление, да еще догадается вынести дело на рассмотрение великому князю?

— Ничего хорошего для рода, — после недолгого молчания произносит наследник.

— Надо же, какой ты сообразительный, — раздраженно хмыкает князь, затянувшись горьким ароматным дымом. — Честное слово, Витя, не ожидал от тебя!

Не зря, ох не зря великий Коршун вчера приходил к нему во сне и предостерегал по поводу этого Лисицына. Впервые за семь лет, бог-покровитель так открыто проявил себя, и значить это могло только одно — грядут неприятности.

Что, впрочем, уже заметно — только вчера Лисицын едва разговаривать смел в стрессовой обстановке, а сегодня Витя вместе со своими дружками знатно получил у него на орехи.

И это как раз в тот момент, когда он почти отобрал у Лисицына поместье и остатки имущества! Глава рода у них, дядя этого сопляка — отличный военный, но редкостный идиот в делах политики и экономики, и обвести его вокруг пальца было не сложно.

Но теперь по меньшей мере придется выплачивать виру, а если у младшего Лисицына после открытия каналов еще и мозги на место встанут…

Федор в сердцах ударил кулаком по столу, так что хрустальная пепельница-череп аж подскочила. Несколько окурков упали на столешницу.

— …Отец?

— Не мешай!

Сын послушно заткнулся и граф продолжил размышлять.

Фактически — ничего удивительного в смене поведения малыша Лисицына нет. Парень «прорвался», раскрыл каналы, и заряд силы стукнул в башку. Среди дворян такое происходит сплошь и рядом, особенно среди отпрысков древних родов.

Признаться, в другой ситуации граф бы даже немного зауважал сопляка.

Но Витя… Идиот, как можно было так феерически облажаться в драке с этим нищебродом, да ещё и незаконно ворвавшись в его дом! После такого с Лисицыными придется кончать, и поскорее. Еще не хватало оказаться у великого князя на ковре, объясняясь за эту ситуацию. А объясняться было за что, учитывая что по сути речь идет о покушении на убийство.

Князь хмуро посмотрел на сына.

— Пошел прочь. И в следующий раз, когда решишь избить кого-нибудь толпой, сначала спроси меня, можно или нет. Понял?

В глазах Виктора сверкнула обида, он даже открыл рот, чтобы возразить.

— Отец, не думай, что я…

— Ты. Меня. Понял?!

— Да… отец.

Скрипнув зубами от злости, он все же подчинился и покинул отцовский кабинет.

Федор Дмитриевич глубоко вздохнул. После чего пару секунд поколебался, но все же взял со стола мобилет, несколько раз нажал на дисплей и приложил к уху.

— Стёпа?

— Да, ваше сиятельство, — на той стороне раздался грубый мужской голос.

— Для твоих ребят есть работа…

* * *

Выбравшись из душа, я напялил на себя аккуратно сложенные на тумбочке брюки и хлопковую рубаху. Они были очень удобны, да ещё и оказались идеально подогнаны по размеру. Вероятно, эту одежду шили на заказ.

Я поспешил вниз, встречать гостей дорогих.

— Он на черной машине приехал, гораздо больше вашей, и сам весь такой… Важный! — По пути сбивчиво рассказывала Вика, приставшая ко мне ещё в ванне. — В костюме, тоже черном… А глаза… Будто стеклянные…

У девушки даже сбилось дыхание, то ли от волнения, то ли от моего темпа, который ей пришлось поддерживать, чтобы не отставать. Посетитель ждал меня внизу. Лика по моей просьбе проводила его в малую гостиную, которая вроде как и была предназначена для таких встреч.

Мужчина в костюме сидел на кресле, но как только я вошел, встал и поклонился.

— Приветствую, Андрей Александрович.

Вика была права, выглядел он и правда важно. Или пытался так выглядеть — зализанные и покрытые гелем волосы вместе с начищенными до блеска туфлями свидетельствовали скорее об этом.