Лисовский. Всевидящий барон 2 (СИ)

— Я тебя сейчас из машины выкину.

— Только с тобой, — улыбнулся я, оскалив зубы.

Ехали мы недолго. От силы минут двадцать. Правда, после того, как вышли из машины, пришлось ещё и пешком немало преодолеть. Оставили джип у дороги, там, где стояли и остальным автомобили под присмотром сонного амбала, и углубились в лес.

Парень с усами вёл нас по узеньким тропинкам, меж деревьев, постоянно оглядываясь назад. Будто бы чего-то опасался.

О чём-то особо важном он нам не рассказал. Был тем ещё молчуном. Ответил лишь, что сейчас мы направляемся в лагерь, где располагается ставка главнокомандующего экспедицией.

Зачем нам именно туда? — не ясно.

Но, мы особенно и не возражали. Единственное, чего сейчас хотелось — какой-то определённости и ответов на вопросы. А остальным студентам — ещё и поужинать. Особенно парочке пугливых.

— Я когда боюсь, то очень хочу кушать… — стыдливо созналась русая девушка, перешагивая через щербатое бревно.

— Да-да, у меня так же! — поддержал её парень, глупо улыбаясь.

Кажется, у них могут получить отличные отношения. Столько общего, диву даёшься…

Наконец, мы добрались до лагеря. Начинался он с маленьких, должно быть, сторожевых палаток. Они стояли возле покосившейся берёзы — друг напротив друга. Были приоткрыты, и изнутри доносились чьи-то обеспокоенные голоса. Разобрать, о чём они беседовали, было трудно. Рядом стоял высокий и худой мужчина со странным продолговатым прибором в руке. Он направлял его в разные стороны, и дожидался какой-то реакции. Но её не было. Прибор молчал. Думаю — это хорошо. Молчал и мужчина — он даже внимания никакого на нас не обратил. Ну, оно и понятно, мы ведь не глурки, а значит не представляем для него никакого интереса.

Дальше деревьев было намного меньше. Скорее всего — их вырубили специально, чтобы обустроить здесь лагерь как следует. Подошли основательно, в общем.

Палаток было великое множество. Большинство из них, процентов восемьдесят, были похожи одна на другую. Простенькие, из плотного, но практичного зелёного материала. Внутри них и рядом с ними находились люди, так же, как и мужчина ранее, занятые чем-то важным.

Без дела не сидел почти никто.

Некоторые сидели у ноутбуков, экраны которых сплошь и рядом были переполнены окнами со всяческими картами, графиками, шкалами, фотографиями глурков. Некоторые тренировались, оттачивая свои навыки перед встречей с неприятелем. Кто-то говорил по телефону, тут же записывая узнанную информацию.

Также были палатки, в которых, насколько я понимаю, работали учёные. Эти выглядели намного просторнее, вход в них почти всегда был закрыт. Редкие люди в белых одеждах выходили наружу, чтобы сходить за новыми материалами для работы. Так, прямо рядом со мной пронёсся, ничего не замечая у себя на пути, пухлый старик, что нёс в одной руке колбу с желтоватой жидкостью, а в другой — оторванную серую клешню.

— Ф-у-у… — поморщилась Даша.

— Что-то аппетит у меня пропал… — прогнусавила русая девушка.

— Ну и слава Богу! — воскликнула Кудрявцева. — Может, хотя бы ныть меньше станешь.

О, неужели потихоньку отходит?

Девушка ничего не ответила, зато к ней подошёл её дружок и приобнял за плечо, стрельнув гневным взглядом в Наталью.

Самую же главную палатку было видно ещё на входе в лагерь. Она раскинулась дальше всех — на небольшой, поросшей зелёной травой, возвышенности. Цветастая, с большим куполом, палатка могла вместить в себя чуть ли не треть людей со всего лагеря. Но, подозреваю, в ней находились лишь избранные.

Чтобы добраться до неё, пришлось миновать около десятка стражников. Каждому из которых наш сопровождающий показывал проекцию приказа, что выпархивала прямо из телефона. На ней стояла какая-то подпись, и был написан небольшой текст.

Увидев проекцию, нас тут же пропускали дальше.

Наконец, мы добрели до двух крепких белых брёвен, что окаймляли собою вход. Приподняв плотную и тяжёлую красную ткань, вошли внутрь. В нос сразу же ударил запах жареного мяса, алкоголя, овощей, десертов. На длинном столе расположилось множество свежеприготовленных блюд, которые поглощали люди в синей форме. В той, которую я видел на магах, дерущихся с глурком на дороге.

Только эти — были без капюшонов.

Даже несмотря на то, что я не был особенно голоден, во рту собралась слюна, а в животе еле слышно заурчало. Оборачиваться на наших болезных даже не стал — с ними и так всё понятно.

Ближе всех к нам сидели люди очевидной азиатской наружности. Скорее всего — корейцы (если я правильно научился различать этих узкоглазых). Они, увидев нас, тут же побросали столовые приборы и повставали со стульев. Подошли к нам.

Вернее… к Даше.

Увернувшись от моей протянутой руки, один из корейцев подобрался к Даше и тут же поклонился ей, держа руки по швам. Произнёс что-то на своём. Тоже самое повторили и остальные желтолицые.

Глава 18

Сказать честно — такое отношение чуть не вывело меня из себя. Появилось жгучее желание отвесить пощёчину корейскому господину, за то что он позволяет себе подобное.

Я ему, понимаете, руку протягиваю, а этот делает вид, что я пустое место. Вот ублюдок.