Лист ожиданий

Внимание Константина концентрируется на руках, он подносит кисти ближе к глазам. На лице отражается работа отдела мозга, отвечающего за безопасность самого лица. Он достаёт из-под кровати пиджак, а из его бокового кармана записную книжку, перелистывает. Ничего не найдя между страницами, прячет обратно, ощупывает другие карманы пиджака, выворачивает карманы брюк. Звучащая жизнерадостная музыка не гармонирует с его озабоченно-расстроенным лицом. Механически надевает рубашку, засовывает ноги в туфли, озабоченность сменяется радостью. Он снимает туфель и достаёт из него пробку от бутылки с коньяком, стоящей на одной из тумбочек. Водворяет пробку в полупустую бутылку, ногу — в туфель. С раздражением выключает телевизор, вновь заговоривший про трудовые победы, и замечает на нём предмет своих поисков.

Пытается надеть на безымянный палец правой руки обручальное кольцо, которое не налезает на несколько отёкшую от выпитого конечность. За этим занятием его застаёт вышедшая из ванной Вера.

ОНА. Это Вы моё кольцо пытаетесь надеть, вот Ваше, оно было в мыльнице и чуть не провалилось в слив.

Без признаков торжественности они обмениваются обручальными кольцами.

ОНА. Почти, как в ЗАГСе. Вчера ещё были холостыми, а сегодня…

ОН. Никогда не считал моногамию достижением человечества. И потом, наличие института верных ленинцев предполагает существование ленинцев — не верных.

ОНА. Давайте Ленина не трогать, я на эту тему анекдотов не люблю. Должно же быть, хоть что-то святое.

ОН. Что-то должно быть, это правда. Вера, Вы меня простите за вчерашнее, но Вы мне так понравились… Я обычно робею и не умею знакомиться с женщинами, особенно такими красивыми. Я, кажется, говорил, что не женат, это к счастью, то есть, к сожалению, неправда. Но Вы, к счастью, то есть, к сожалению, тоже. Хотя какая разница, если сегодня 25-е, в букете оказалось 25 роз, а мне, кстати, 25 лет… А Вам?

ОНА. Костя, бойтесь женщин, которые сообщают свой возраст. Женщина, способная на это, способна на все. А что касается 25-го… К сожалению, а может быть, к счастью, 25-е было вчера, сейчас мне пора, у меня в 3 часа самолёт в Москву. Вчера мы с подругой договорились отметить окончание путёвок, она из соседнего санатория, тоже 4-го управления. Но она не пришла, а может, я ресторан перепутала, и она меня сейчас ищет.

ОН. Её я не помню.

ОНА. Когда я поняла, что она не придет, и пошла к выходу, оркестр заиграл про белый пароход. Вы подбежали, пригласили на танец, сказали, что морякам под эту мелодию отказывать нельзя, а то у них чего-то там под килем не хватит. Вы в самом деле моряк? Или только до утра?

ОН. Моряк, моряк, правда «камышовый», то есть береговой. Инженер в порту, в Одесском.

ОНА. «Шаланды полные кефали»… Одессит, моряк, да еще и Костя?!

ОН. Правда. Я здесь в командировке.

ОНА. К счастью или к сожалению?

ОН. К полному удовлетворению материальных и духовных потребностей советских людей.

ОНА. …Просто не знаю, что вчера со мной произошло, может розы, может лепестки, может Ваши истории про волны выше сельсовета. (Пауза.) Я люблю своего мужа, он замечательный человек, и ничего подобного со мной никогда не случалось. Поэтому простите и не провожайте меня.

ОН. Вера, оставьте адрес, хоть телефон, я буду писать, звонить, на работу, конечно. Кстати, где работает очаровательная москвичка?

ОНА. В Москве… Константин, мы с Вами, наверно, больше не увидимся, а с собой мне ещё в зеркале глазами встречаться.

ОН. Я понимаю, что всё случившееся — ещё не повод для знакомства, но не откажите простому инженеру в рабочем телефоне, я Вас буду с праздниками поздравлять.

ОНА. А смысл?

ОН. Но всё-таки я Вас спас от изнасилования!

ОНА. Этого я не помню. Каким образом?

ОН. Я Вас уговорил. (После паузы, с пафосом.) Вера, а если это Любовь?