Листая Свет и Тени

– Возможно, вы и правы. Сам по себе город недурен. Маэстро Растрелли не сплоховал. Однако же климат… Невыносимые перепады. Летом – убийственная жара. Зимою – лютые, сквозные метели. И беспробудная скукотища. Каменное однообразие площадей, безмолвное величие соборов и вечно журчащая Нева… Которая, час от часу, выходит за отведенные ей пределы…

В голосе парня доминировал иронический настрой. Ему была присуща некоторая вальяжность.

– Киевские просторы не менее въедливы… Более того, в последнее время столица «помешалась». В буквальном смысле. Провинциальный суржик гремит отовсюду. Региональное невежество провоцирует тошноту. Ни манер, ни элементарнейшего понимания…

– О, у нас другой бич. Вам, наверное, известно. Особи «иноземных» кровей! Шататели народного покоя…

К слову, в Питере обстановка еще не столь критическая… А вот Москва… У-у… Вовсю пляшет лезгинку.

– О, времена…

– Не то слово!

Мы быстро отыскали общие темы. Артур казался приятнейшим собеседником. В нем ощущался некий магнетизм, своеобразное манящее начало, призвание которого – создавать эффект первого впечатления. Легкая мимика, приветливая улыбка и обходительно-учтивый тембр голоса – все эти компоненты формировали дружеское притяжение.

Артур гостил в Будапеште вторую неделю. Он признался, что купальни ему слегка опостылели и что остаток светового дня хочет провести в гостинице.

В Будапеште я ориентировался плохо, а потому возжелал расспросить земляка о местах вечернего времяпрепровождения. Артур предложил встретиться через несколько часов возле моста Свободы, и уж оттуда, вдвоем, отправиться на «поиски приключений»…

Я был рад новому знакомству. Ощущение родственных мотивов в чужом городе круче любых достопримечательностей.

Время пролетело незаметно. Ночные фонари одарили светом проспекты венгерской столицы. Звездное небо и полная луна дополняли масштабную иллюминацию. В городе царила атмосфера карнавала, все дышало праздностью…

Я надел фиолетовую майку с разноцветной эмблемой на груди и серые потертые шорты. В плане прически ничего сверхъестественного изобретать не стал, довольствуясь легким, почти равномерным пробором.

Совсем другое дело – Артур. Мой новый приятель, опоздав на добрых пятнадцать минут, имел восхитительный вид, достойный передового франта. Его образ я заприметил издали. Модные белоснежные джинсы были тщательно подвернуты, выгодно подчеркивая мокасины из добротной кожи. Идеально облегающая однотонная рубашка с интересным гербом в районе сердца демонстрировала его спортивную фигуру…

– Прошу прощения за опоздание. Таксист зазевался.

Артур улыбнулся. Теплый летний ветер слегка теребил его шикарную укладку. Такой дивной прическе позавидовали бы даже манекены, украшающие витрины бутиков.

Мы начали неспешное движение в направлении развлекательного центра «Белая кость». Артур именовал его «приемлемым для некоторого времяпровождения». Громадное овалообразное строение мерцало всяческими огоньками. Купола искрились златом. Мраморные дорожки и водопады призывали клиента тратить, тратить, тратить… не задумываясь о масштабности чека.

С помощью эскалатора мы поднялись на третий этаж. Здесь, у подножия гигантского стеклянного ущелья, расположился кафе-бар. Мы с Артуром обосновались на мягком диванчике с видом на бутики, сверкающую сцену и комнату для катания бильярдных шаров. В глубине пространства звенела живая музыка. Элегантный джентльмен в бежевом костюме саксофонил джазовые ритмы. Вскоре к нам подошла молоденькая темнокожая официантка. Мой новый приятель заказал двойной коктейль и охлажденный фруктовый салат. Я ограничился лишь коктейлем, предварительно поужинав в гостиничном ресторане. Озвучивая заказ, Артур разразился фирменной улыбкой. Официантка сыграла прядью и ответила ему игривым взором. Отблески витрин эффектно украшали изумительные черты лица моего собеседника.

– Это хорошо, что вы не москвич.

– Почему же?

– Видите ли, современный москвич – хамообразный потребитель. Не осталось в нем и зернышка аристократизма. Все бездушье… мелочность… Погоня за материальными благами. Погоня, в которой жизнь человеческая продается, покупается, унижается до пределов…

Артур подпустил горчинку, знаменуя тотальную безысходность, что проникает во все сферы нашего бытия. Голос его переменился. Этого человека было приятно не только видеть, но и слушать…

– А вы считаете, наши края еще не постигла подобная участь?

– И не постигнет. Знаете почему? Нечто сокровенное хранится в истории наших городов… Что-то родное, столь близкое славянскому сердцу… Духовный базис, не подлежащий перестройкам. Ах, мой друг…

Волнующие нотки проскакивали в голосе Артура.

Вдумчивая искренность собеседника растрогала и меня.