Листьев медь (сборник)

Сначала Катя вся сжалась от страха, но потом заметила, что ЧЯ пытается бороться с ними, выкидывая их, стягивая разрывы своих стенок, но они пролезали все вновь и вновь. И Сова, помимо воли, пошла в наступление. Руки ее, как всегда поднялись, она прокричала свое: «О-о-у-у-хх!!!» и, словно что-то извне несло ее, кинулась толкать и пинать гранников, выделывая неожиданные кульбиты ногами, применяя совершенно незнакомые ей приемы, подставляясь и перекидывая через себя, топча вдребезги каблуками и шпаря ребром ладони наотмашь, расшвыривая с неожиданной силой рассыпающиеся ящики, коробки, сундуки и стягивая, стягивая исцарапанными руками разрывы в стенках Черного Ящика. При этом Кате казалось, что все движения проделывала вовсе не она сама, словно она стала калькой с чьих-то кульбитов и разворотов.

Битва продолжалась долго. Но стихла. Соседние гранники приостановили наступление и пустились в переговоры. Они мерцали, постанывали, грелись, охлаждались, меняли объемы.

И, наконец, задали вопрос Кате. Она восприняла их обращение так: «Ну, что скажешь?»

А что вы хотите услышать? Как вам изменить себя? Как стать гладкими и непрерывными? А, может, как избавиться от хозяев – мощной цивилизации, зачем-то породившей ваш мир и бросившей вас на произвол судьбы? Отпустите всех, кого забрали, чтобы заполнить свою пустоту… Отпустите, и я отвечу вам.

Сове очень не нравилось то, что она говорила. То есть она твердо ощущала, что слова совсем не ее, но просто не в состоянии была их не произносить, потому что они казались ей почти верными. Почти.

А сказать-то нужно было нечто иное. Катя сжалась, как для решительного прыжка и произнесла громко и четко три вопроса, придуманные Мариком:

Первый: «Можно ли достичь формы шара?» (Пусть ответит, пусть только попробует не ответить!..). Второй: «Кто лучше бежит к вершине – склон или лестница?». И третий (так, лично для меня): «Что было наживкой? И где спрятан крючок?».

Ответ на последний вопрос уже не был неожиданным. Он пронесся в ее мозгу сразу же и вызвал перед глазами грозный абрис «корпускулы вьюги» с хищно скошенными перекладинами на звездчатом скелете – лигокристалл.

А гранники замерли, перестали двигаться, внедряться и заползать в чужой объем. С внутренней стороны ребер что-то засветилось, словно там возникала электрическая дуга. Пол под Катей начал стремительно нагреваться. Кате стало невмоготу, и она хрипло закричала:

– Вы стремитесь к плавности, к неразрывной кривой, к дуге. Вы стремитесь к недостижимому!.. А вам всего лишь нужно стать шаром. Шаром! Ясно вам, сундуки неповоротливые! Да знаете вы все – выстраиваете себе все более мелкие ступени и заполняете пространство мельчайшими гранниками. Ну, так – чего трусите? Еще же чуть-чуть… Еще чуть-чуть, бесконечно малые, в пределе… В пределе у вас получится!

Они сдвинулись, они стали меняться, уже не было скрежета и стонов, словно шла какая-то слаженная работа. И только тот голос ощущение, что исходил от ЧЯ становился все тише и тише, стенки его дробились, размывались, в полу возникали выступы, непонятные черные наледи, носы, углы, отсвечивающие обломки…

Глава 15 Человек с красной повязкой

Аким шел со встречи с Флоранс в каком-то тумане. Ему вовсе не казалось, что знакомство было полезным, и что он узнал бездну нового. Итак, она, кажется, собирается по каким-то своим каналам оказать помощь выпавшим. Для этого у нее есть некий человек, Братец, которого надо вытащить и приставить к нам. Чушь… все чушь… Она – там, а мы – здесь. Здесь у нас не устланы полы коврами и нет такого свежего запаха. Здесь по всякому пахнет. А кристаллики-то они наши покупают, наши… И нет им дела до Марика и Кати… И что будет теперь с ним, с Акимом, после того, как он сходил в Международный центр по фальшивому билету и поговорил с представительницей Комитета по спасению? Худо.

Сегодня у Чубарова образовывался библиотечный день, а завтра он шел на занятия к третьей паре. Поэтому он завернул в дворницкую, отдал дворничихе талоны на духи, которые ему уже, как он полагал, никогда не понадобятся, взял у нее темно-зеленую бутылку и с оттопыренным карманом вернулся домой. Дома было все неплохо, только дверца стенного шкафа оказалась чуть приоткрытой, и стало ясно, что за ней пусто и сумки с академическим комбинезоном нет. Еще и поэтому зеленая бутыль дворничихи оказалась очень к месту.

На другой день проснулся он поздно, очень хотелось есть. Продуктов не было, но он заставил себя не думать об «изымании вовремя талонов» и распределяющих пунктах. Он вышел из дому и в уголке своего почтового ящика заметил небрежно спускавшуюся длинную нитку, словно бы выдернутую их чьего-нибудь рукава. Аким взял нитку и накрутил ее на палец, как будто хотел проверить, на какую букву имя девушки, которой он понравился. Получилась буква З, и Чубаров понял, что Ежик вызывает его на свидание в Парке Горького на зеленой скамейке за музыкальным фонтаном.