Листьев медь (сборник)

И каждый из ребят подошел к своему стулу и произнес свою фразу: «Расскажите, какие вы проводите в данный момент работы? И какие еще продвижения вы должны будете сделать в следующий момент?». И они повторяли эту фразу некоторое время, но не хором, а невпопад, и их голоса гулко отдавались под сводами столовой. Потом каждый, поднатужившись, схватил по стулу, и они принялись ходить со своей ношей по видимо, ранее задуманным, извилистым маршрутам, а потом начали передавать стулья, видимо, агентам, а те… Я все пытался врубиться в эту систему, а потом – бутер его знает почему – погас свет. И музыка замолчала.

Китерварг завопила:

– Где монтер? Ко мне, сюда!

А мне послышалось сзади тихое хрюканье. И дальше пошла другая музыка. Я такую не люблю. То есть не то, чтобы не люблю. Она мне просто никогда не доставалась, а когда стал начальником – уже стало не до того. Но и движок пошел из динамиков!..

Сзади – шарканье, стук каблуков, да и стук потяжелее – видно носилась эта зелень со стульями, и уже не только хрюкала, но шипела и давилась, зажимая ладошками рты. И еще в полной темноте я заметил зеленые искры, видимо, народ нацепил значки с диодами. И зеленые двигались вовсе не так хаотично, как поначалу казалось. Судя по всему, они со своими стульями носились по кругам и эллипсам, а потом устремлялись к определенному центру, и там начинало что-то происходить.

Китерварг трубно продолжала:

– Монтера! Коменданта сюда!

Дали свет. Посреди столового зала образовалось сооружение из стульев, влепленных друг в друга – кто как. Кто на ножках, втиснутых в пространство между спинками, кто, перевернутый набок, кто – установленный на попа.

И было не понять – то ли хаос, то ли – высочайший порядок разумной случайности. А в целом это хранилище стульев – а ведь, судя по предварительной программе завкафедрой Китерварг, все это и должно было стянуться в хранилище – оказалось компактным, спрессованным, но совсем не собранным в ровный куб. Я бы даже сказал, что это разлапистое, с торчащими в разные стороны кургузыми ножками – все равно склонно было по форме к фигуре вращения: эллипсоиду или даже шару.

Игроки выдохнули: «О!». Хрюканье переросло в гогот.

Но Китерварг простерла руки – очень длинные руки с массивными рыхлыми, морщинистыми кистями:

– Я не знаю, кто вырубил электричество и поставил Хендрикса. Но! Игра удалась! Следующая в среду, в коридоре общежития.

Эвелина Захариевна направилась потом прямо ко мне, деловито взяла под руку и отвела в сторонку.

– Сотрудник Анпилогов… у-ффф. Тяжело прошло, ну ладно. Найду еще силы с вами переговорить. Пойдемте, у меня тут комната, в общежитии.

Комната ее находилась в конце бесконечно длинного коридора железобетонного корпуса общежития, где с одной стороны шли большие квадратные окна, выходящие на близкие к городу горы, а с другой – обшарпанные двери в жилые помещения.

За таким же здоровенным окном комнаты Китерварг открывался вид на сосновый лесок, поднимающийся на холм, желтый, с осыпями песчаника, и даже – берег светлой реки.

– Красота! – я решил все это дело похвалить.

– Ну да, – согласилась завкафедрой, – только сильно подгаженная. – Водку с водой будешь?

Я что-то устал, наволновался и сказал, что буду, конечно.

Тогда эта большая женщина пошла в угол комнаты к стеллажу, напоминающему кусок химической лаборатории, и принялась там колдовать: сливала воду из кранов, вдувала в нее воздух из трубки, цедила в пробирку через целый пук фильтровальной бумаги, потом налила в два граненых стакана, плеснула туда водки из бутылки, видимо, привезенной из столицы. Пила она потом не залпом, а маленькими глотками и заедала кое-как накромсанными кусочками сыра, и мне тоже сунула бутерброд.

– Так ты, сотрудник, Анпилогов, побывал у Кубатого, и, видимо, в Учгородке?

– Верно.

– И что нужно теперь Федору?

– Да Федору теперь, вроде бы, ничего не нужно, сидит себе на даче под Плещеевым, – Китерварг кивнула, – но вот нашему… – я приостановился – государству, так сказать, понадобился вдруг, постный огонь.

Китерварг снова понимающе кивнула, и я приободрился.

– Я – руководитель отдела имитации КБ «Запуск», и мне необходим это самый постный для испытаний нового астроизделия, ибо – нехватка топлива…

Эвелина еще раз мелко сглотнула и пожевала.

– Это, насчет топлива, они врут. И бесконечно продолжают нагло врать. Но я тут сделать ничего не смогу, – потом посмотрела в окно на изгаженную летнюю красоту.

– И что, Федор, не дал тебе никакой наводки?

Я пожал плечами:

– Да нет… Но ведь он и сам не знает. Я ведь был там, на Ледострове, помню его попытку.

Китерварг кинула на меня очень быстрый взгляд, – ну немолодая же женщина, в конце концов! – но глаза у нее так и горели, куда там, Первачеву и Кубатому! – и я добавил еще к своим словам, не из-за водки, но отчего, по сути, было и не сказать?

– Он там пытался, конечно, лед топить. Вызывал постный огонь – но… не вышло!

– Ну, в подробностях, он, конечно, не знает ничего. Да и никто из нас, оставшихся, в подробностях не знает. Все закодировано.