Листик. Судьба дракона

Рёв дракона был ответом, рыжая девочка махнула рукой, словно отпуская кого‑то, и громко захлопав крыльями, дракон грузно полетел в сторону гор. Люди на площади поражённо молчали. В этой тишине раздался нежный голос:

— Листик, люди вырубают и выжигают лес под своё поле, а там наши деревья!

На краю площади стояла древесная русалка, или как их ещё называют — дриада. Стояла не скрываясь. Девочка кивнула и вопросительно посмотрела на старосту, тот, почему‑то засмущавшись, ответил:

— Так… Это… В ту сторону нежити не было, вот мы и…

— Понятно, — усмехнулась баронесса, — пошли туда, где безопасно. А не подумали, что именно русалки не пускают туда нежить. Вырубите там деревья — русалки уйдут. А нежить придёт и тогда, вообще, из своей деревни не высунетесь!

— Так что же нам делать? — растерялся староста, остальные селяне молчали — и так, и так выходило плохо: не вырубить лес, значит остаться без пахотной земли, той, что было, уже не хватало, вырубить — там заведётся нежить, она может и среди поля спрятаться — те же мирархи, или, как их ещё называли, туманники.

— Я выжгу нежить, с той стороны и будет поле. Там русалок нет. И чтоб впредь не обижали необычный народец, понятно?

Девочка медленно обвела всех взглядом, стараясь выглядеть грозной, хотя ей очень хотелось показать притихшим людям язык. Гуго понял состояние девочки и покачал головой, напоминая, что надо сохранять спокойный и величественный вид. Листик не выдержала и хихикнула, но тут же стала серьёзной. Перед ней на помосте появились мохнатые существа, размером с кошку, и что‑то запищали. Девочка выслушала и, нахмурив брови, поинтересовалась:

— Кто тут мельник?

Худой селянин протолкался к помосту и низко поклонился. Баронесса грозно спросила:

— Ты чего это мельничных брауни обижаешь? Что трудно оставить то зерно, что рассыпалось, а не сметать его? Оно же всё равно с мусором перемешалось! А брауни выберут его, жалко, да? Или такой вредный?

— Так они же мельничные колёса клинят, не работа, а одно мучение получается! — возмущённо ответил мельник, но при этом опасливо поглядывая на грозную баронессу. Листик перевела взгляд на снова запищавших домовых. Выслушав их, девочка кивнула мельнику:

— Значит так! Чтоб мне до завтра помирились! Сами договаривайтесь — кто кому, что и сколько должен! Понятно! Можете идти!

Листик махнула рукой, отпуская спорщиков. Притихшие брауни и почему‑то пятящийся задом мельник направились в сторону мельницы. А на площадь вывалилась толпа похожих на скрипящие коряги лешаков. Люди попятились, столько лесной нечисти сразу никто ещё не видел. Листик, нахмурившись, выслушала громкие скрипы и сказала:

— Завтра я к вам в овраг зайду и разберусь с кикиморами!

По толпе людей прокатился изумлённый вздох, все знали, какие вредные и неуправляемые существа кикиморы. Кто же такая эта маленькая рыжая баронесса, что запросто может с ними разобраться? А то, что она может это сделать, после её разговора с драконом никто не сомневался. Староста тихо спросил об этом у Терлина, к невозмутимым норвеям он обращаться побоялся.

— Про Хозяйку леса слыхал? — усмехнулся баронский обходчик. — Вот это она и есть.

— Но как же… Она же баронесса… Капитан сказал что… Как же так?.. — Услышав ответ, не мог прийти в себя староста. Про Хозяйку леса он слышал, но думал, что это кто‑то очень могучий из необычного народца, русалка или дриада.

— Листик, дочь нашего барона, потому и баронесса. Ну и Хозяйка, видел, как её нечисть слушается, да и драконы тоже.

Староста закивал, а Русилина и сопровождавшая её Олива переглянулись — чего‑то подобного они и ожидали. Листик заметила это переглядывание и спрыгнула к ним со своего насеста.

— Чего же вы своё прошение не подаёте? — Хитро прищурилась улыбающаяся девочка.

— Листик, ты… Вы действительно баронесса? — растерянно спросила сестра Олива.

— Ага, — ответила рыжая девочка, а Русилина тихонько поинтересовалась, указав на Терлина:

— Тот достойный человек говорит, что вы Хозяйка леса, это правда? Хотя чего я спрашиваю, я же видела… И тогда и сейчас. Но святая Урсула к вам расположена благосклонно, как такое может быть? Ведь вы с нечистью…

— Может потому, что она никого не обижает и обидеть не даёт? — спросил неслышно подошедший Гуго Норек. Все жалобы и прошения были рассмотрены, баронский суд можно было считать законченным. Осталось только прошение матери Русилины. Она смотрела на Листика, не решаясь подать его. Девочка улыбнулась, протянула руку и сама взяла лист бумаги. Листик не стала его читать, ведь помогала составлять его Ирэн. А писалось это прошение в присутствии Листика, тогда ещё не баронессы. Но Русилина‑то этого не знала и теперь считала, что тогда девочка просто посмеялась над ней. Листик вздохнула и подписала, потом глянула на Гуго, тот что‑то произнёс одними губами, девочка, напустив на себя важный вид, повторила:

— Быть по сему! Ага!

Воины дружины ночевали там же, где и в первую ночь, с тем, чтоб утром тронуться в обратный путь. Староста пригласил Листика, но та отказалась: