Листочки из тетради

— А Ольга будет мне помощницей, — сказал Михаил, с улыбкой глядя на девушку. — Я недавно окончил в Москве специальные курсы и домой вернулся не один… Оля! Ну чего ты такая молчаливая?

— Слушаю, как крыша шумит, — ответила Ольга. — Я никогда еще не была в степи в дождь, да еще и ночью… Как-то непривычно и… страшно.

— Ничего, Оля, привыкай, нам тут жить. — Михаил бросил окурок в печку. — Не горит, окаянная, не греет — нет дров. Были кое-какие щепки — пожгли… Монтажники живут на хуторе, отсюда с километр, а мы с Ольгой тут… одни на хозяйстве. Как на грех, бензин кончился и движок заглох. Сидим в темноте. Я специально послал Ивана и Григория к трактористам, чтобы взяли у них литров пять бензина. Нету ни посыльных, ни горючего… Эх, был бы бензин, так я показал бы вам, какая у нас в степи вырастает яйценосная промышленность…

Бензин нашелся. Литров пять-шесть Яша пообещал отлить из бака своего газика. Михаил обрадовался, схватил ведро и, боясь, как бы Яша не раздумал, силой увел его к машине.

— Михаил! — крикнула вслед Ольга. — Надень же плащ, а то промокнешь! И что за человек!

Ольга легко соскочила с кровати, сунула ноги в башмаки, взяла висевший на стене плащ и вышла.

— Вот характер, — говорила она, вернувшись в комнату и зябко кутаясь в шаль. — Таких неуемных я еще не видала. Энергии в нем хоть отбавляй. Весь будто из пружин — ни минуты не сидит без дела. Верите, день и ночь находится возле клеточных батарей. Есть же монтажная бригада, ну и пусть она все сама делает. Но разве Михаил утерпит?! Монтажники уйдут спать на хутор, а он все что-то высматривает, все проверяет по чертежам. Измучится, бедняжка, а не уходит, не бросает… Если не скажешь: «Михаил, иди обедать», так и будет голодный, не скажешь: «Михаил, пора спать», до утра не приляжет… Совершенно забывает о себе. Я ему кое в чем помогаю. Специальную литературу о клеточном содержании несушек всегда читаем вместе. Михаил прислушивается к моим советам. У него образование семь классов и техникум, а у меня десять. Если сложить вместе, получается хорошо. А еще в этом году он окончил спецкурсы. И вообще у Михаила по птицам большая практика. Три года работал на куриной ферме зоотехником, а теперь будет фабрикой управлять. — Ольга улыбнулась. — А что? Директор фабрики Михаил Скоробогатов! Красиво?

— А кем вы ему доводитесь? — набравшись смелости, спросил я.

— Кем довожусь? Я? — удивилась Ольга, краснея. — Странно! Разве не видно? Я его жена…

— И давно вы поженились?

— Не очень. Сегодня восьмой день. — Ольга снова взобралась на кровать, положила на острые колени подбородок и вздохнула. — Ох, и смешная у нас была женитьба! И все из-за моего отца. Верите, мой отец — профессор, преподает историю, образованный, а такой старорежимный человек, что просто удивительно! Никаких чувств не признает, о любви ему и не говори — уши ватой затыкает! Мать обнимает меня, плачет, а отец злится и ни за что не соглашается… Не хочет, чтобы я уезжала в колхоз, да еще на птицефабрику… Что ты, кричит, птичницей будешь?! Ну, мы с Михаилом думали-думали, гадали-гадали — как же нам быть? Михаил приехал в Москву всего на два дня, его фабрика ждет, монтажники без него ни на шаг, времени у нас нет, а отец уперся… — Она закрыла лицо ладонями и неслышно засмеялась, видимо, вспомнив что-то смешное. — Вот так и увез меня Михаил в эту дождливую степь… А вернее — украл, как горянку… Ночью, без привычки, как только услышим стук в дверь, так и думаем: либо отец, либо милиция… Правда, смешно?

Смешно или печально — я не знал и нарочно медлил с ответом. В это время где-то за стеной отчетливо застучал движок. Шума дождя не стало слышна. Подвешенная к потолку лампочка сперва зажглась тускло, красноватым накалом, потом вспыхнула так ярко, что заболели глаза. Ольга сбросила шаль, соскочила с кровати и, по-детски радуясь, захлопала в ладоши, закружилась по комнате.

— Ура! Свет! Спасибо вам за бензин! — смеясь, говорила она. — Не люблю темноты! Холодно и противно, когда темно… Теперь пойдемте, посмотрите, какое у нас вырастает чудо! И все это хозяйство Михаила!

В просторном и высоком здании было светло. Лампочки на черных шнурах спускались из-под крыши. В двух залах, разделенных служебными комнатами, вырастала фабрика яиц. Завезенное оборудование было еще не все поставлено. Всюду в беспорядке валялись доски и столбы, кирпич и шинное железо, мотки проволоки и пучки тонкого провода, жестяные ванночки и оконное стекло. Одни клеточные батареи лежали вдоль стены, для них готовился фундамент: поперек здания серыми стежками тянулся еще не затвердевший цемент. Другие батареи с клетками в пять ярусов, каждая на пятьдесят несушек, с кормушками и электромоторами, стояли рядами, поднимаясь к потолочным перекладинам. Сделанные из алюминиевой проволоки решетки тускло поблескивали.

— Красиво! — сказала Ольга, с любовью глядя на мужа. — Приезжайте к нам через два месяца. Сколько будет птицы!