Листопад

Лес осыпался, он отдавал остатки тепла яростно и неудержимо, будто пел бесконечную песню, растянув свою смерть на века, и в вихре рыжего света, открывающего черную ломкую наготу лесных королей, белым костром вспыхивал иней, предвестник долгой суровой зимы.

На затянутой темным, как старая медь, хрупким кружевом стертой поляне безмятежно, откинув в сторону руку и подоткнув под голову капюшон плаща, лежал спящий.

Его лицо было спокойно. Спокойно, как свет последнего сентябрьского заката. И никто, оказавшись на той поляне, не угадал бы, какого цвета будут глаза, скрытые за припорошенными инеем веками.

Медленно расступился туман, и на осенней траве отпечатался серебряный след.

Единорог вздохнул. Склонил голову. Посмотрел на спящего человека. Коснулся губами холодного лба, золота и седины, затерявшейся в волосах. И медленно пошел прочь, не потревожив хрусткое золото листьев.

Он был настоящий, бесспорный, непохожий на сон, он был реальнее всего на свете – как будто огромный единорог нес в себе две жизни, в два раза больше прежнего. Перед ним расступалась любая преграда, не было хитрости, способной его одолеть, и не было силы сильнее его.

Человек не проснулся.

Лес не проснулся.

Иней не таял.

Миранда, 2005