Листопад в зачумленном городе

— Буду, — Сашка встал с койки, поморщился от боли в спине, в разбитой пулей лопатке, и пошел следом за Васькой.

— Васек, а где тебя ранило-то? — спросил Сашка, которого до сего момента подробности биографии танкиста не особенно интересовали.

— Да за водой пошел в село одно, а там пацан какой-то. Я ж, блин, по детям стрелять не обученный, вот и не выстрелил. А он… — Васек махнул культей. Осколками так посекло, что…

Свернули в подсобку, где сидели еще двое. Одного Сашка знал Володька-артиллерист, который прострелил себе ногу, когда чистил автомат, забыв про то, что в стволе может оставаться патрон. Второй Сашке не был знаком и Васька немедленно исправил это упущение:

— Это Паша, он у нас вертолетчик.

— Тебя, что ли, месяц назад сбили над горами? — поинтересовался Сашка.

— Не, не меня, — Пашка показал в улыбке щербатые, желтые от плохого курева зубы. — Меня две недели назад сбили. Случайно.

— Ну разумеется, — съехидничал Сашка.

Васька вытащил заныканную под каким-то тряпьем бутылку с разведенным спиртом. Володька откуда-то достал четыре кружки. Пашка разлил спирт.

— За ребят, — тихо сказал Сашка.

Выпили не чокаясь. Закусили черным хлебом. Сашка отвернулся, поднял руку…

…и прижал пистолет к виску. Палец совершенно спокойно лежал на курке снятого с предохранителя ТТ. «Выстрелом из ТТ в упор можно полголовы, а то и всю голову снести, — вспомнилась фраза летехи, когда он демонстрировал Сашке свою находку — новенький ТТ'шник с какого-то склада. — На, бери, авось сгодится.»

При этом воспоминании палец на курке конвульсивно дернулся…

Сашка смотрел в небо быстро стекленеющими глазами. Смотрел в разродившееся снегом небо и не видел его. Рождественская тишина давила, придавливала небо к земле.

Снежинки шуршали и падали, скрывая такое неестественно темное и некрасивое пятно на снегу. Пятно, с раскинутыми, словно крылья, полами черного пальто, отброшенной в сторону рукой. Снег хотел скрыть то, что не скрыл пару вечностей назад на груде битого кирпича…

23.03.00

3:42

2. Алиса в кроличьей норе

Солнце встает

Костя в одних трусах сидел в кресле и, забросив ногу на подлокотник, курил, выпуская дым в потолок. В комнате царила полутьма из-за жалюзи, но все равно Костя видел, что уже светает.

Он отлепил взгляд от потолка и оглядел комнату. В ней царил разгром и бардак. Одежда валялась на полу, столах и стульях, там же были разбросаны грязные тарелки и какие-то книги. Костя затушил окурок в банке из-под килек в томате и встал. Надо было собираться.

Он нашел относительно не мятые брюки, самые чистые носки стояли в углу, почти не грязная рубашка лежала на кухонном столе. Костя напялил брюки, втиснулся в носки и, надевая рубашку, подошел к окну. Солнце уже поднималось над пустырем и окрашивало его в неестественный розовый цвет. Костя прикурил очередную сигарету и, застегивая рубашку, продолжал смотреть на солнце, пока глаза не заслезились.

Потерев подбородок и плюнув на необходимость бриться, он нашел кроссовки, обулся и, подхватив с кресла любимую куртку, вылетел из квартиры, захлопнув за собою дверь.

Солнце выползало из-за горизонта. Костя всей кожей ощущал это движение. Он ощущал его, когда мчался по лестнице вниз, ощущал, когда перепрыгивал через несколько ступенек. Он чувствовал, как солнечные лучи ползут по пустырю, вторгаются сквозь неплотно закрытые жалюзи в его комнату, чувствовал и ненавидел это чувство.

Костя спустился на первый этаж и ударил раскрытой ладонью по двери подъезда. Она громко ударилась по стене и в какой-то квартире заверещала проснувшаяся от этого звука женщина.

…it was beginning…

Костя вышел из подъезда и сразу же свернул в арку, чтобы пройти к остановке. Двух мужиков он заметил не сразу, а лишь только тогда, когда они отлепились от стены и преградили Косте дорогу.

— Сымай куртку и кошель давай, — сипло проговорил один из мужиков, наставив на Костю древний, с облезшим воронением, ПМ.

— Мужики, у меня дома бутылка есть, давайте я вам вынесу и никаких проблем? — хотел было урегулировать конфликт Костя, но ничего не вышло.

— На хер нам твоя бутылка? — визгливо выкрикнул второй. — Деньгу нам надо! И куртку! — он толкнул Костю в плечо и осклабился.

— И шнурки их кроссовок… — печально предложил Костя.

Выстрел он не услышал. Скорее он его почувствовал, влепившись затылком в жесткий асфальт и потеряв возможность дышать. Краем глаза Костя заметил дымок из ствола ПМ, перекошенные рожи мужиков, явно не ожидавших от себя такого геройства, а потом мир обрел звук. Костя услышал топот удирающих убийц, шорох шин проезжающих по проспекту автомобилей, плач ребенка.

Солнце вставало, ползло гусеницей по пустырю, злорадно скалилось, глядя на что-то красное, испачкавшее пальцы Кости и асфальт вокруг него. Злорадствовало и выползало разбухшей тучей из-за бритвенно острого лезвия горизонта…

Попробовал позвать на помощь, но в горле что-то заклокотало и…

…to be go back…