Листы дневника. Том 1

Так в начале 8-го века заповедал Преподобный Исаак Сирин. Из монастыря Мар-Матфея, из Ниневии сохранились до нас эти замечательные огненные советы, которые звучат непобедимой убедительностью. Будут ли они сказаны вчера или в начале 8-го века — они остаются теми же неотменными.

О Преподобном Исааке Сирине осталось в литературе много упоминаний, как он ограничением в пище и всякими другими духовными устремлениями преобразил весь образ своей жизни. Пробыв пять лет епископом, он ушел обратно в пустыню. Там, в пустыне тишайшей, он укрепил свои наставления, чтобы оставить их в выразительной, краткой, незабываемой форме.

Само выражение "пламень вещей" показывает необыкновенное погружение в тончайший мир. Конечно, потому-то заповеданное Преподобным Исааком так сердечно убедительно, ибо оно основано на познании огненной сущности. Многие труды Преподобного Исаака пропали, не дошли до нас, но они были и это видно из неоднократных упоминаний в литературе. И не в том дело, что там-то усматриваются гносеологические пути св. Исаака. Кроме определения "пламенного пути", никакое другое определение не будет удачным.

Во всех заповеданных наставлениях прежде всего особенно звучит все, что огненно овеяно. Та мысль, то слово будет иметь особое последствие, которое свилось в пламени сущности. Записать и запомнить советы огненные уже будет укреплением на всех путях. Крепость не от земли потрясаема, но от неба. Эту огненную твердь осознавали и ощущали в себе познавшие священный трепет сердца.

"Духовное созерцание. И отыскивается оно не работою мысли, но может быть вкушаемо только по благодати. И пока не очистит себя человек, до тех пор не имеет он в себе достаточно сил даже слышать о нем; никто не может приобрести его изучением".

"Как тому, у кого голова в воде, невозможно вдыхать в себя воздух, так и тому, кто погружает мысль свою в здешние заботы, невозможно вдыхать в себя ощущения нового мира".

Итак, от преходящих здешних забот св. Исаак устремляет к ощущениям нового мира. Поистине, св. Исаак знает духовные ценности, когда говорит: "Никого не раздражай и никого не ненавидь", "Не воспламеняйся на него гневом, да не увидит он в тебе признаков вражды". Советы истинного строителя, знающего, что воспламенение гневом есть бедствие.

Св. Исаак мог бы замечательно сказать о необходимом; "Возмущение воды при нисхождении ангелов". Но это "возмущение" не есть ни гнев, ни напасть, но лишь всплески священного огня, который одухотворяет все сущее в пламени вещей.

"Неопалимая купина". О прекрасном высоком чуде напоминает эта икона, полная огня. И "Премудрость" Божья мчится на коне огненном, и "Ангел-благое молчание" тоже непременно огненный. Первописатели этих символов понимали их не как отвлеченное мудрование, но как незыблемую истину, как действительность. В этой сердечной действительности пламень вещей и близок, и понятен, и прекрасен.

"Немощь чувств не в состоянии встретить и вынести пламень вещей".

12 Марта 1935 г.

Пекин

Публикуется впервые

Тибет

"Грандиозная природа Азии, проявляющаяся то в виде бесконечных лесов и тундр Сибири, то безводных пустынь Гоби, то громадных горных хребтов внутри материка и тысячеверстных рек, стекающих отсюда во все стороны — _ознаменовала себя тем же духом подавляющей массивности и в обширном нагорье, наполняющем южную половину центральной части этого материка". В таких выражениях говорит Пржевальский о Тибете.

Все-то говорят о Тибете особенно — и Плано Карпини, и Рубруквис, и Марко Поло, и Одорик Фриюльский и многие другие путники отмечают что-то особенное о Тибете. Так Тибет и остался чем-то особенным.

Сейчас говорят, что в Лхасе уже будет радио. Толкуют о каких-то автомобильных путях. Толкуют о воздушных путях. Словом — какая-то заманчивая тайна подвергается всяким атакам. Уже давно Уадель хотел рассказать о Тибете, но, в конце концов, сказал не так уж много. Больше отметила Девид Ниль, но и то, касаясь преимущественно одной, так сказать, тантрической стороны.

Сейчас многие страны делятся как бы на два бытия. Одно механическое, роботское, технократическое — завершение в этих условных понятиях. И машины взбираются на горы. И около высочайших пиков чертят воздушные корабли. И всякие аппараты, и точные, и неточные — вымеряют и вычисляют. Ценные металлы заменяются бумажками. Словом, к старинному базару добавляется модернизованный базар со всеми его "усовершенствованиями". И тем не менее во всех этих вновь технократизированных странах остается и прежняя страна со всеми ее исконными ценностями, преимуществами, достижениями и устремлениями.