Листы дневника. Том 1

Теперь мы опять видим не только в рассеянии сущих, но множество русских имен, навсегда связанных с честью и преуспеянием великих государств. Франция гордится Мечниковым, в Англии — сэр Виноградов, Ковалевская — в Швеции, Блаватская — в Индии, Ростовцев и Сикорский ¬в Америке. Барк является главою огромного финансового дела в Великобритании. В Парагвае войсками командует Беляев. Во Франции, в Югославии, в Китае, в Персии, в Сиаме, в Абиссинии — всюду можно найти на самых доверительно-ответственных местах русских деятелей.

Заглянем ли в списки профессоров европейских университетов, рассмотрим ли списки разнообразных деятелей инженерного дела, пройдем ли по банкам, фабрикам, оглянемся ли на ряды адвокатуры — всюду вы увидите русские имена. Среди ученых иностранных трудов в каталогах вы будете поражены количеством трудов русских. Только что пришлось видеть один каталог ученых изданий, в котором почти половина принадлежала русским трудам.

Уже приходилось писать о пантеоне русского искусства и науки за границей. Уже перечислялись великие имена Шаляпина, Станиславского, Стравинского, Прокофьева, Яковлева, Бенуа, Сомова и всех бесчисленных замечательных деятелей искусства и науки, широко разбросанных по всему миру. Есть какая-то благородная, самоотверженная щедрость в этом всемирном даянии. Говорим вовсе не из гордости, ибо знаем великие имена иностранные, внесшие каждый в своей родине незабываемые совершенствования.

Вовсе не хотим сказать, — вот, мол, какие мы, русские. Совсем другое хочется отметить как факт непреложный, исторический. В будущих летописях будет отмечено это русское всемирное даяние. Происходит оно, поистине, в планетарных пределах. Тут уже не может быть случайных мелких делений. В таких размерах отпадают всякие политические и социальные соображения. Вырастает соображение творческого блага, в котором каждый может и должен приобщиться в качестве неустанного трудника.

Когда нам приходилось рассказывать иностранцам житие Преподобного Святого Сергия Радонежского, очень часто приходилось слышать в ответ: "Теперь понимаем, откуда у вас, русских, стремление даяния и труда". Конечно, такая жизнь, которую заповедал нам Сам Преподобный, Водитель, Воевода русский, Святой Сергий, всегда напомнит как от малого, самодельного сруба произрастали светлые Лавры просвещения.

Не в гордыне произносим священное Имя Строителя Лавр просвещения. Это опять-таки неотъемлемый исторический факт. Можно его толковать разными словами, но основной, высокий смысл этого светлого служения во благо человечества остается нашею богоданною собственностью. Знаем и многих других великих, светлых строителей в разных странах. Среди прекраснозвучных имен мы лишь поминаем то, что в своей несменной строительности, в своем подвиге неустанном сейчас так зовет сердце человеческое.

Без гордыни, без хвастовства поминаем о том, сколько русских людей находится на доверительно-ответственных местах в различных государствах. Не будет гордостью упомянуть о том доверии, которое вызвали к себе многие русские деятели во всем мире. Вызвать доверие совсем не так просто. Ведь оно, как мы уже говорили, должно зазвучать в сердце со всею убедительностью. Если же в различных государствах оно, это доверие, прозвучало, значит, установилась еще одна ценность ¬общенародная, всемирная.

Когда-то будет написана справедливая, обоснованная история о том, как много в разное время Россия помогала различным народам, причем помощь эта не была своекорыстна, наоборот, очень часто страдающей являлась сама же Россия. Но помощь не должна взвешиваться. На каких таких весах полагать доброжелательство и самоотвержение? Но, во всяком случае, ценность такого доброжелательства не ржавеет, и в веках оно произрастает в доверие. Многие, многие народы видят в русском друга своего. И это обстоятельство сложилось не в каких-то хитроумностях, но во времени, в делах, в даяниях.

Великое благо, если мы можем вызывать улыбку доверия. В этих больших понятиях будет ли правильно название "в рассеянии сущие"? Какое такое рассеяние, когда от древних веков всюду можем увидеть прикасания наших предков к жизни многих народов. Те носители русских имен: и королева Анна, и Роксолана, и Юрий Андреевич, и Долгорукий — и все писанные и неписанные, знаемые и незнаемые, вовсе они не были в рассеянии, но очень сосредоточенно несли свое даяние дружелюбия народам.

И из них многим жилось трудно. Прочтите хотя бы повествование Никитина-Тверитянина. Эти трудности настолько общечеловечны, что в историческом процессе они стираются, но остаются незабываемые знаки дружелюбия, усовершенствования и благостного даяния.

Русский язык, как никогда, сейчас распространен. Как никогда, переводятся русские писатели, и в музеях утверждаются русские отделы. Какое же в этом рассеяние? Совсем не рассеяние, а совсем другое, гораздо более благозвучное и многозначительное. Если нам доверяют народы, поручая блюсти ответственные места, то и мы укрепляемся в доброжелательстве к народам. Из рассеяния вырастает строение. Пусть оно будет прекрасным.