Листы дневника. Том 2

Не зная о Ваших текущих делах, можем лишь говорить о том, что полезно во всех отношениях. Наверное, друзья уже оформили бумагу, которую они решили выдать Инге. Наверное, Вы оформили Комитет Музея, ибо не может быть, чтобы Комитет за смертью Флоры вдруг перестал существовать. Ведь Стоу числится и сам себя числит председателем Р. Общества, а Комитет, где председательницей была флор[ентина], является совершенно особым учреждением. Итак, и грабитель и его покровитель, вероятно, находятся в предвыборной агитации. Удивительно слышать, что несмотря на всякие недопустимые проделки, лицо может быть предназначаемо для высокого положения. Попадутся они когда-нибудь в мошенничестве, и тогда вся деятельность грабителя и всех сателлитов получит яркое освещение. Поэтому нужно очень зорко следить за всем, что происходит около этой банды. Несмотря на летнее время, которое прежде бывало затишьем в делах, наверное, теперь полно деятельности. Собирайте новых друзей и особенно молодых. Около Академии должны быть молодые, ибо только это условие дает возможность будущего преуспеяния. Не гонитесь за общественным положением этих молодых, ибо будущее за ними. И в комитетах пусть будут не только одни заслуженные лица, но и молодые. Не устанем говорить об этом, ибо вся наша деятельность была связана с молодежью. Многообразно выросла наша молодежь, и радостно слышать, как многие из них преуспевают каждый в своей области. Конечно, теперь почти все почтовые сношения прекратились. Вероятно, вы чувствуете это несколько меньше, чем мы, но, должно быть, повсюду переписка нарушилась. Ко всем прочим осложнениям и потрясениям прибавляется и то, что люди находят извинения не заниматься Культурными делами. Много говорится о Культуре, а в сущности очень многие стараются найти случай от нее отмахнуться. Нам прислали номер журнала "Тайм" от 15-го Апреля. В нем поразительная статья о некоторых современных нравах. Советуем найти этот номер и прочесть. Вот куда заходит человечество вместо Культурных преуспеяний. Иногда нам говорили, что положение Культуры вовсе не так опасно, как кажется, но такие статьи, так же, как и книга Алексея Карреля "Неизвестный человек", доказывают, что глубокое падение нравов вовсе не свидетельствует о воцарении Культуры. Много напряжения в пространстве. Конечно, здоровье Е. И. реагирует на эти потрясения, и все это время она не выходит из жестокой невралгии. А вы знаете, насколько эти боли мучительны и мало поддаются каким-либо средствам. Ведь само пространство стонет от всего происходящего, и чуткий человеческий организм должен отзвучать.

Мы послали Вам набор оттисков статей до самого последнего времени, но дойдет ли он и когда доплывет, даже и предположить это невозможно.

Только что появилась отличная статья о Монографии, и ее мы тоже приобщили к посланному набору оттисков. Нет ли и у Вас движения, с книгою? Если сейчас Вам нельзя получить от издательства еще экземпляры, то можно принять заказы на будущее и иметь готовый список. Очень жаль, что мировые обстоятельства так помешали этому изданию, которое только что стало расходиться. Во всяком случае, не упускайте каждую возможность где-то сделать и в этом отношении что-либо полезное. Нет ли каких-либо разговоров и о картинах? Само собою разумеется, что Академия должна брать 15 % с продажи, впрочем, об этом мы, кажется, уже писали. Прислана ли картина "Звезда Героя" — как бы о присылке ее вообще не забыли. На обратной стороне каждой картины был номер со значком (или круг, или два круга, или треугольник, или квадрат); если Вы мне пришлете эти обозначения, то я смогу Вам дать первоначальные и точные названия картин. Можем представить, как и Вы все напряжены при каждодневных потрясающих известиях. Тем не менее в полной бодрости продолжайте созидательную Культурную работу и накопляйте кадры сотрудников.

2 Августа 1940 г.

Публикуется впервые

Нутро

Случалось так, что Горький, Андреев, Блок, Врубель и другие приходили вечерами поодиночке, и эти беседы бывали особенно содержательны. Никто не знал об этих беседах при спущенном зеленом абажуре. Они были нужны, иначе люди и не стремились бы к ним. Стоило кому-то войти, и ритм обмена нарушался, наступало молчанье и торопились по домам. Жаль, что беседы во нощи нигде не были записаны. Столько бывало затронуто, чего ни в собраниях, ни в писаниях никогда не было отмечено. То же и с Куинджи. В собрании — он один, а в одиночной беседе вставал совершенно иной облик — самый ценный и неповторимый.