Листы дневника. Том 2

Кроме собирания гербария и большого количества семян засухостойких трав, Юрий имел возможность беседовать с бурятскими и монгольскими ламами-врачами, а также приобрести несколько полезных для изучения местной медицины монгольских книг. По газетным сведениям мы узнали несколько приятных для нас сообщений о трудах почетного советника наших учреждений доктора Рида. От души приветствую работу этого широкомыслящего ученого, который, исследуя древние фармакопеи Китая, уже нашел многое приложимое и для новейшей современной науки. Мне это тем более приятно, что подтверждает мои давнишние соображения о том, насколько многое полезное должно быть сохранено в многовековых старинных наблюдениях.

Конечно, это не значит, что старинные фармакопеи могут быть дословно применяемы. Ведь многое в них отмечено в чуждых нам своеобразных и символических выражениях, а кроме того, для многих современных нам понятий не находилось выразительных эквивалентов. Но во всяком случае многие самоновейшие открытия, как, например, в области витаминов и целебности животных веществ — вполне отвечают забытым стариннейшим умозаключениям. Потому имеет большое значение отнестись с полной внимательностью к старинным наблюдениям.

Вообще, если бы только в наши дни больше применялось благожелательство, доверие и-беспристрастное изучение! Пора отрешиться от предрассудков во всем их парализующем значении.

Хотелось бы послать сердечный привет всем, кто помогал нам за время нынешней экспедиции. Будем надеяться, что наш привет и доброе пожелание дойдут до всех благожелавших и в Пекине, и в Калгане, и по всем посещенным монгольским хошунам[26]. Результаты удачны, тем ценнее помощь прямая и косвенная, оказанная по пути. Шлем привет и нашим китайским ученым сотрудникам, из которых член Китайской Академии Наук доктор Кэнг явился не только временным сотрудником, но и сохранились с ним связи на доброе будущее. Привет и сердечное спасибо всем помогавшим. Работы по экспедиции, по тем же заданиям, будут продолжены и в других местностях — за горами, за морями. И оттуда мы пошлем привет Китаю и Монголии, давшим нам так много ценных наблюдений.

1 Октября 1936 г.

Пекин

Н. К. Рерих. "Врата в Будущее". Рига, 1936

Мастерская Куинджи

"… Мощный Куинджи был не только великим художником, но также был и великим Учителем жизни. Его частная жизнь была необычна, уединенна, и только ближайшие его ученики знали глубины души его. Ровно в полдень он восходил на крышу дома своего, и, как только гремела полуденная крепостная пушка, тысячи птиц собирались вокруг него. Он кормил их из своих рук, этих бесчисленных друзей своих, голубей, воробьев, ворон, галок, ласточек. Казалось, все птицы столицы слетались к нему и покрывали его плечи, руки и голову. Он говорил мне: "Подойди ближе, я скажу им, чтобы они не боялись тебя". Незабываемо было зрелище этого седого, улыбающегося человека, покрытого щебечущими пташками — оно останется среди самых дорогих воспоминаний. Перед нами было одно из чудес природы, мы свидетельствовали, как малые пташки сидели рядом с воронами, и те не вредили меньшим собратьям.

Одна из обычных радостей Куинджи была помогать бедным — так, чтобы они не знали, откуда пришло благодеяние. Неповторяема была вся жизнь его. Простой крымский пастушок, он сделался одним из самых прославленных наших художников исключительно благодаря своему дарованию. И та самая улыбка, питавшая птиц, сделала его и владельцем трех больших домов. Излишне говорить, что, конечно, все свое богатство он завещал народу на художественные цели".

Так вспоминалось в записном листе "Любовь непобедимая". А в "Твердыне пламенной" сказалось: "Хоть в тюрьму посади, а все же художник художником станет", — говаривал мой учитель Куинджи. Но зато он же восклицал: "Если вас под стеклянным колпаком держать нужно, то и пропадайте скорей! Жизнь в недотрогах не нуждается!" Он-то понимал значение жизненной битвы, борьбы Света со тьмою.

Пришел к Куинджи с этюдами служащий; художник похвалил его работы, но пришедший стал жаловаться: "Семья, служба мешают искусству". "Сколько вы часов на службе?" — спрашивает художник. "От десяти утра до пяти вечера". "А что вы делаете от четырех до десяти?" "То есть как от четырех?" "Именно от четырех утра". "Но я сплю". "Значит, вы проспите всю жизнь. Когда я служил ретушером в фотографии, работа продолжалась от десяти до шести, но зато все утро от четырех до девяти было в моем распоряжении. А чтобы стать художником, довольно и четырех часов каждый день".

Так сказал маститый мастер Куинджи, который, начав от подпаска стада, трудом и развитием таланта занял почетное место в искусстве России. Не суровость, но знание жизни давало в нем ответы, полные осознания своей ответственности, полные осознания труда и творчества.