Листы дневника. Том 3

Если, как Вы пишете, Бенуа умер, то из всей группы "Мира Искусства" остались Грабарь, Лансере, Остроумова-Лебедева, Добужинский, Судейкин да я — немного. Солдатская песня говорит: "Один он остался из всей полуроты, но нет, он не будет назад отступать".

Нет ли вестей из ВОКСа? Должны же теперь пути сообщения улучшаться! Или они так и останутся в убогом состоянии, так же, как и все цены. Из Англии сообщается, что семьдесят миллионов бродячих, больных, без крова людей в Европе. Бедствие неслыханное! Старый Китай опять принялся за свою давнюю разруху! Индонезия кипит, уже три революции в Южной Америке! Поистине, Армагеддон Культуры. Каждая газета полна убийственными заголовками.

Как в бурю, надо кричать: "крепче держитесь друг за друга". А ураган глушит голос. Помню, в бурю ночью на корабле — за что ни схватишься, все летит — только бы руки, ноги не переломать. А Океан, словно в насмешку, зовется Тихим. Вот так "тихий"! Но ничего, доплыли — так и доплывем.

Уже почти к Рождеству весточка долетит к Вам — сколько у Вас всякой всячины! АРКА, Академия, Агни Йога, Комитет Знамени Мира — какое разнообразие! А в сущности, все едино — служение Культуре. Каждый корень укрепляет единое древо. Долетело сейчас Ваше письмо от 17 Октября. Болеем за Вас. Понимаем, ох как понимаем! Прежде всего о Знамени Мира. Происходит явное недоразумение: друзья говорят об огромнейшей работе, а мы говорим об единой лампаде, которая должна теплиться неугасимо. Прежде всякой работы должен жить Комитет, должно быть местожительство. Те, кто говорят о двух годах, очевидно забыли мудрую пословицу: "Завтра, завтра — не сегодня…". Именно Вы правы в том, что сейчас говорят раны, нанесенные Культуре. Неправы предлагающие передать идею в чужой комитет — исковеркают! Нет, пусть лампада горит и несет свой свет. Нужна непрерывность мысли, а размеры подскажет сама жизнь. Онемение ВОКСа показательно. Непонятно, к чему терять дары и даже не признать посылки? А как же Культура-то?! Все сие примечайте и творите свою полезную работу. Если хотят в Индии еще печатать Терещенко — тем лучше. Если корреспонденты спрашивают, что им делать по А.Й. — да прежде всего читать и достойно распространять книги, но именно достойно. А лекции хлопотливы. Не надрывайтесь в бурю. Сибиряки говорят: "Быват и корабли ломат, а быват и не ломат". Доплывем. Привет всем друзьям.

15 ноября 1945 г.

Публикуется впервые

Индия

Королевское Азиатское Общество в Бенгале обратилось к Юрию с предложением сделать во время юбилейных празднеств доклад о сношениях Индии и России. Именно Юрий может сказать авторитетно на эту тему. У него собран богатейший материал. Как истинный историк он умеет говорить беспристрастно, а это сейчас редко встречается. Кроме обширного научного, имеется литературный и художественный материал, доказывающий, как издавна открыто было русское сердце к красоте Индии.

Переводы Жуковского "Наль и Дамаянти", "Бог и баядера"; Бальмонта — "Асвагоша", "Сакунтала"; Балтрушайтиса — "Бхагавад Гита" и "Гитанджали" Тагора. "Садхана" и другие произведения поэта широко читались в русских просторах. Мои "Лакшми-победительница", "Девассари", "Гайятри" появлялись в московских "Весах" и в других изданиях. "Индийский путь" оказался как бы предвестником волны внимания к Индии.

По Руси восторженно читалось "Провозвестие Рамакришны" и пламенные книги Вивекананды. Во время построения буддийского храма и мечети (доказывавших широту воззрений народа русского) возникла мысль о перевозке в Питер древнего индусского храма. Этот эпизод должен быть отмечен. Из своей последней поездки в Индию Щербатской вернулся с идеей перевезти древний индусский храм. Вместе с мечетью и буддийским храмом такое прекрасное прохождение было бы и своевременно и замечательно. Мы схватились за предложение Щербатского.

В скромной квартире сестер Шнейдер (племянниц Минаева) в составе комитета буддийского храма мы обсуждали, как привести в исполнение мысль Щербатского. Местные расходы были не так велики, и наша трудовая складчина могла их осилить. Но вопрос транспорта был много труднее. Следовало послать архитектора, который бы тщательно промерил и перенумеровал все части храма. Затем в разобранном виде поезда доставили бы храм в Бомбей, где все было бы погружено на пароход добровольного флота для прямой доставки в Питер. Список расходов стал сильно возрастать. Флот не соглашался даром доставить такой тяжелый груз. Завязалась бесконечная волокита, денежная помощь не явилась, и нам горестно пришлось сложить оружие. А жаль, безмерно жаль — ведь индусский храм в Питере был бы таким прекрасным знаком дружбы. Почему быть лишь в Баку храму Большого Огня?