Листы дневника. Том 3

Не представляю себе, что происходит с картинами в Париже — висят ли они на прежних местах или, чего упаси, покоятся в подвале, где находились во время войны? Там 38 картин — они могут погибнуть от сырости или быть пожраны крысами. Кто знает, что происходит в злополучной Франции? Наше Общество в Париже было зарегистрировано, кто знает, какова теперь французская психология? Или она вообще как туманный мираж? Во всяком случае, в Париже было 38 картин, два репинских рисунка и большой архив — не может же это все пропасть. Не ответил ли Вам городской Совет в Брюгге, ведь и там энигма? Не удалось ли Вам достать две картины из Археологического Института? В Буэнос-Айресе — шесть картин (не знает ли чего о них Альбуэрно?). В Киото — шестнадцать. В Китае, должно быть, пропали, хотя Пекинский Музей так широковещательно извещал. В Белградском Музее семь картин, в Загребе — десять. Первоначально в Белграде было двадцать картин, но из них тринадцать были переданы в Прагу, а в Белграде осталось семь и одна — "Земля всеславянская" была во Дворце. В Белграде в Музее был ставленник регента Павла, отвратительный тип Кашанин. Надеюсь — война его смыла, а спросить-то теперь не у кого. Так же не у кого спросить о судьбе панно для Ниццы, они были свернуты в моей мастерской и из-за войны не могли быть отправлены. Часть их воспроизведена в "Монографии" 1916 г., один эскиз был в Русском Музее. Опасаюсь, что и эти панно попали в лапы вандала Маслова. Воображаю, как "масловы" злопыхают по поводу моего приезда. А где панно в доме Бажанова? А что с фресками в Талашкине? А где "Змей" из Музея Академии Художеств? Где "Ункрада"? Целы ли картины в Риге? В Киеве? Если посчитать, то выйдет, что я пострадал более всех русских художников. Все это энигмы, но знать Вам необходимо. Всякие такие вехи стираются временем, и часто не знаешь, где потом искать истину. А надобность в ней выскакивает нежданно из совсем неведомого угла. Потому лучше повторить, нежели вообще забыть. Из Китая весточки застопорились. Должно быть, там сейчас не сладко. Где сладко? Лишь бы не усложнить, вот и помалкиваем.

В прошлом письме Вы помянули "староселье" — там чуется какое-то недоброжелательство, враждебность. Может быть, через Маркову нащупаете, в чем дело и кто там вращается. По существу, хорошо, что "староселье" отчалило, но для истины не мешает знать, в чем дело. Уж больно много всяких типов и типиков толчется. Значит, ЮНО будет в Нью-Йорке. Вероятно, Вы будете в курсе, кто там будет из наших соотечественников. Хорошо, что Вы с Молотовым познакомились. Хорошо, что извещаете Ермолаева о текущих делах. Неужели Посольство еще не получило ответа — тем более странно, что Молотов со всем штабом все время был в Америке, а его голос был бы решающим. От Грабаря еще нет вестей, а последнее его письмо было в Сентябре — получается большой проскок. Впрочем, и от Бабенчикова вестей нет. Или мое не дошло или его загуляло — я просил его немедленно ответить, а он всегда был очень внимательным. Только подумать, что из всей мастерской Куинджи я остался один, а ведь было двадцать человек.

Получили Ваш пакет с лекцией Сомервелла о нужности изучения нашей Родины — хорошая, дельная лекция. Для заключения года она представляет ценное завершение. В том же пакете была программа балетов. Что с Мясиным? Не пропали бы эскизы. Они Вам очень пригодились бы. Все-таки необычайный эпизод получился с Гусевым, с Сысоевым — "как с гуся вода"! Инге прислала две любопытных статьи "Трибюн" о деятельности мозга и об атомной энергии. Особенно первая поучительна — спасибо. Какой год будет на брошюре "Знамени", верно 1947? Кончается нынешний год, а столько ответов не получено всеми нами. Причин не придумать. Сваливать все на одну почту несправедливо. Недаром сказано, что особенно не доходят все неотправленные письма.

Воздавши бывшему, обратимся к будущему, и вспомним Горация "ниль адмирари" [149]. Удивляться можно многому. ЮНО поселится в Нью-Йорке, наверно, Вы сделаете новые знакомства, полезные для АРКА. Вероятно, Вы посылали Грабарю отчеты АРКА, ибо он помянул о полезности этой деятельности. Если еще отчеты имеются, хорошо бы послать через Грабаря в Академию Наук для библиотеки. Странно, но по-видимому Ваши письма в Индию еще не дошли — ни Тампи, ни Дев, ни Фонтес о них не поминали. Уж эти длиннущие сроки! Напишите, какие именно картины находятся у Вас на выставке, а также попросите Инге прислать список книг, находящихся у них. Юрий посылает Вам три копии "Индологии". Сейчас он пишет "Задачи тибетоведения". Скорей бы ему к источникам в рус[ских] книгохранилищах. Откуда эти чудовищные провалы в переписке? Один эпизод Гус[ев] — Сыс[оев] чего стоит. И по-видимому, такое положение их самих не удивляет.