Лисы округа Хансон

Будь она сильнее, как в конце прошлого века, могла бы за пару минут преодолеть расстояние в десятки километров и оказаться в своей квартире, чтобы смыть с себя тяжесть ночи и уснуть беспокойным сном. Но о чудовищной скорости и силе пришлось забыть. С тех пор, как Харин отдала – нет, потеряла, как идиотка, – своё сокровище, она и себя потеряла.

«Но о себе ли сейчас стоит переживать?»

У синнока не было рогов, хотя то всё же был олень, не косуля – кажется, у священных косуль другой окрас; Харин не помнит этого наверняка и делает мысленную пометку расспросить обо всём Джи. Только подробности вываливать на него Харин не станет, а то этот неугомонный за её спиной кинется искать труп оленя, чтобы прочитать над ним правильную молитву и отпеть как следует.

Что ещё такого необычного можно отметить у синнока, что даст Харин подсказку?.. Кроме самого факта убийства, она ничего больше не может придумать и перебирает в памяти все известные ей случаи смерти священных зверей – или любых других монстров.

«Твою мать, – думает Харин с вновь нарастающей злостью. – Придётся идти к этому ублюдку».

Джи идея не понравится. Соваться в гнездо токкэби и раньше было для лисицы сродни самоубийству, но теперь, когда в новом веке гадёныш обзавёлся связями и отстроил себе целую империю, прикинувшись богачом, Харин в его владениях и подавно не ждёт ничего хорошего.

Но Союль – единственный из всех знакомых Харин монстров – убивал себе подобных. И только он может сказать, существует ли в этом смертном мире что-то, способное отобрать жизнь у священного оленя.

* * *

– Ты с ума сошла! – вопит Джи, вскакивая со стула. Тот падает на спинку, грохот разносится по кухне и совмещённой с ней гостиной. Рука Харин дёргается – и тушь мажет мимо ресниц, попадая на щёку. Ну, класс.

– Я слышу это от тебя уже лет… триста?

– Всего двести пятьдесят, – возмущённо пыхтит Джи с кухни и идёт к Харин в её спальню. Опирается плечом о дверной косяк, смотрит на лисицу с прищуром… Она думает, что Джи сейчас снова заведёт надоевшую песню про токкэби, но тот сваливается в свою излюбленную тему: – Я ещё не настолько старый.

– Тебе-то что? – округляет Харин глаза. – Всё равно не стареешь, а прикидываешься малолеткой, будто тебе страшно обнаружить пару возрастных морщин на личике. Шмотки таскаешь ужасные. Ты нувориш? Вчера обогатился?

– Эй!

– А что тогда одеваешься так безвкусно? Диор не сочетается с Рабан, деревенщина.

Джи открывает рот, но сдерживает себя от полного ярости крика и говорит обманчиво-нейтральным голосом:

– Они. И не должны. Сочетаться.

Харин закатывает глаза и ухмыляется. Переключить внимание Джи так легко, что эта игра надоела ей ещё два столетия назад.

– Домовой, а ведёшь себя как сын Кардашьянов, – цокает языком Харин, подначивая его сильнее. Пока Джи будет разливаться в восхищённых песнях модным домам, она ускользнёт по делу, и ёндон[17] не остановит её и не увяжется следом.

Несмотря на то что от своих прямых обязанностей Джи косит с момента своего возвращения из мира мёртвых, за Харин он цепляется с изрядной упёртостью и таскается за ней, как привязанный, едва дело запахнет жареным. А ведь они даже не семья и живут в разных домах! За собой бы присматривал, малолетка.

Харин стирает с щеки полосу туши, смотрит на себя в зеркало и, поморщившись, добавляет ещё теней поярче. Перед засранцем надо выглядеть идеально, чтобы его зоркий глаз не смог зацепиться ни за одну лишнюю деталь в её образе.

А им всего-то надо поговорить. Не драться до полусмерти, как двести лет назад, не поить друг друга отравленным соджу, как в начале прошлого века. Сколько они не виделись? Больше столетия уже, надо полагать.

И ещё бы столько же не встречаться.

Но либо Харин пойдёт наиболее коротким путём и спросит всё у Союля, либо будет копаться в этом последнем деле самостоятельно. Тангун обещал ей увольнение, вечное увольнение со своей службы, если Харин притащит ему что-то стоящее.

«Ну, смерть священного оленя явно тянет на что-то стоящее».

Харин заканчивает макияж и бросает взгляд на Джи. Тот завалился на диван в гостиной и бездумно щёлкает по ТВ-каналам. Понятно, он ждёт, когда Харин соберётся на выход – и потащится за ней в «Хан Групп».

– Останься-ка дома, – говорит Харин, вставая с кресла. Джи смахивает с дивана вечернее платье, туфли на шпильках и сумочку – вчерашний наряд, в котором Харин явилась на званый ужин, не закончившийся ничем полезным, – и хмурится.

– Отпустить тебя одну к этому гаду? Нуна[18], я не хочу снова искать тебя в Жёлтом море.

– Это было давно!

– Или вытаскивать тебя из горящей конюшни.

– А это вообще не Союль сделал!

– Но по его наводке тебя тогда деревенские нашли и сжечь пытались! – вспыхивает Джи и поднимается с места. – Встречи с ним не заканчиваются для тебя ничем хорошим!