Литерасутра. Знаменитые книги в эротическом переложении

Смыв с рук машинное масло, мистер Дж. Л. Б. Матекони расстегнул ширинку темно-синего комбинезона.

– Сейчас я надену презерватив, – пояснил он.

– Девушке понравится такая предусмотрительность, – кивнула мма Рамотсве.

Мистер Дж. Л. Б. Матекони вошел в нее и начал двигать бедрами вперед-назад, а мма Рамотсве издавала звуки, свидетельствующие об удовольствии. В такие мгновения она старалась не вспоминать своего первого мужа, дурного человека, джазиста-трубача Ноте Мокоти. Мистер Дж. Л. Б. Матекони не умел обращаться с женщинами так виртуозно, как Ноте, не говоря уже об умении контролировать дыхание, что полезно не только при игре на трубе, но и в спальне. Однако он был очень добрым – лучшего примера для молодых людей не найти. Время от времени мма Рамотсве тайно встречалась с молодыми механиками-подмастерьями, трудившимися у мужа в «Быстрых моторах», – но скорее с исследовательскими целями.

– Спасибо, мма Рамотсве, – сказал юноша, отставляя чашку с чаем. – Думаю, теперь я готов попробовать.

Мистер Дж. Л. Б. Матекони отстранился, и молодой человек, спустив брюки, взобрался на мма Рамотсве.

– У вас приятная вагина, – заметил он.

– Спасибо, рра, – отозвалась мма Рамотсве. – Комплименты в этом деле очень важны. Вашей девушке повезло.

От похвалы юноша мгновенно эякулировал.

И мма Рамотсве в очередной раз испытала глубокое удовлетворение от хорошо выполненной работы.

– Мистер Дж. Л. Б. Матекони, вскипяти-ка чаю, – попросила она.

19. Александр Дюма «Три мушкетера»

Плечо Атоса, пресс Портоса и яйца Арамиса

– Клянусь богом, вот это была тренировка! – воскликнул Арамис.

Три мушкетера направлялись в душ при зале господина де Тревиля, расположенном на улице Старой Голубятни.

– Черт возьми! Господа, благодарю вас за подстраховку в последнем бою! – пророкотал Портос в комнате для переодевания, сбрасывая камзол на пол. Кубики его крепкого пресса блестели от пота.

– Тысяча чертей! Мое плечо! – простонал Атос, разминая пальцами ноющие мышцы. – Я бы не отказался от хорошего массажа.

Портос в три скачка очутился рядом и начал растирать плечо своими сильными руками, а потом нежно поцеловал расслабившегося Атоса в шею. Арамис, не желая, чтобы его превзошли в любезности, слился с Атосом во французском поцелуе, одновременно полируя головку портосовой шпаги.

– Господа, может, переместимся в душ? – пробормотал Портос.

– Великолепная мысль! Я такой грязный… – выдохнул Арамис.

– Чур, я в серединке! – вскричал Атос.

С этими словами верные друзья торопливо скинули с себя одежду, а затем, отдернув занавесь из непрактичного бордового бархата, ринулись в душ. Струящийся сквозь высокое окно лунный свет серебрил прекрасные мокрые тела. Темные силуэты напоминали изображения атлетов на греческих амфорах, и по очертаниям было ясно, что кровь у купающихся бурлит.

Тяжелая занавесь вдруг отъехала в сторону, и взорам трех друзей предстал красивый смуглый юноша с выдающимися скулами, темными глазами и пухлыми губами – несомненный признак уроженца Гаскони. Несомненный.

– Ага! – воскликнул незнакомец. – Вижу, господа, я помешал вам совершать свой вечерний туалет!

– Это не туалет, это душ! Мы не свиньи! – взвизгнул Атос.

– Он имел в виду, что мы приводим себя в порядок, милый, – вздохнул Арамис.

– Кто вы, сударь? Гасконец, это понятно, но чем вы занимаетесь? – осведомился Портос.

– Я д’Артаньян! Ищу аудиенции у господина де Тревиля по поводу членства в тренировочном зале. А вы, господа? Очень любезно с вашей стороны выяснить, кто я такой, сохранив при том в тайне свои имена.

– Мы – три мушкетера! – горделиво сказал Портос, раздевая юношу глазами.

– Еще нас зовут «трое неразлучных», – добавил Арамис. – Мы поклялись друг другу в верности…

– …И любви! – воскликнул Атос. – Все для одного…

– Один для всех! – хором подхватили девиз остальные.

– Хммм… Менаж а труа… Интересно. «Все для одного, один для всех»… Неплохая игра, но мне больше по душе «баккара». А еще лучше – спокойное «очко». Только для них нужны четыре игрока.

Д’Артаньян с улыбкой скинул плащ и шерстяной камзол, обнажив стройный, как у греческого куроса, торс, опаленный южным солнцем. Когда он снял лосины, три мушкетера ахнули: шпага у юноши была внушительная – одной рукой с такой не управиться. В мгновение ока д’Артаньян опустился на колени и занялся всеми тремя разом, орудуя руками и пухлыми гасконскими (несомненно!) губами. Несмотря на юный возраст, со шпагами он обращался с изумительной ловкостью.

– Гасконец, бесспорно, человек решительный… решительный, – пыхтел Портос.

– Обесчести меня… Обесчести… – тихо стонал Арамис.

– Туше! Туше! – вскрикивал Атос.

Вскочив на ноги, д’Артаньян сделал выпад своей рапирой. Сообразительный Атос парировал выпад ртом. В разгар схватки кроваво-красную занавесь отдернула изящная ручка красивой женщины, обладательницы роскошной ложбинки в декольте. Рядом стоял надменного вида мужчина.