Литература эпохи Возрождения

Лирический мир Шекспира — это мир человека, не только чувствующего, но и мыслящего. А за этим человеком поэт всегда видит мир земных реалий, зачастую вполне обыденных, но именно поэтому достоверных и убедительных в своей непосредственности. С высоты античных мифов, воздав должное сказанию об Адонисе и Елене Прекрасной (сонет 53), спускается Шекспир на землю и уверенно идет по ней. Вешний день напоминает ему облик его друга, щедроты друга сравниваются со временем обильной жатвы (там же). Самого себя сопоставляет он с красильщиком, профессия которого ясна любому наблюдательному человеку (сонет 111). В вероломной красавице видит поэт хищного ростовщика, завладевшего свободой друга (сонет 134). Ее же называет он проезжим двором, открытым для многих пришельцев (сонет 137). Хорошо известен превосходный сонет 143, напоминающий выразительную жанровую картинку. Поэт сравнивает свою возлюбленную с хлопотливой хозяйкой, которая, чтобы поймать сбежавшую курицу, оставляет без внимания плачущего ребенка и тщетно гонится за беглянкой. Как далек этот сонет от жеманного петраркизма! Шекспир смело ломал устоявшиеся шаблоны ради утверждения жизненной правды.

В этом отношении весьма примечателен цикл его сонетов, посвященных «смуглой даме» (сонеты 127-152). Комментаторы делают все, чтобы найти реального прототипа этой дамы. Мы не пойдем по этому пути, хотя «смуглая дама», вероятно, действительно существовала и даже сыграла какую-то роль в жизни великого поэта. Для нас интересно то, что она в сонетах Шекспира заняла место традиционной «Прекрасной Дамы», воспетой еще со времен трубадуров множеством стихотворцев. Устойчивая поэтическая традиция делала героиню любовной лирики не только безукоризненно прекрасной, но и безукоризненно идеальной. Из сонетов Шекспира читатель узнает, что поэт влюблен в смуглую даму и она одно время отвечала ему взаимностью, а затем, увлекшись другом поэта, перестала быть ему верной. Сонеты Шекспира содержат откровенную исповедь лирического героя. При этом вопреки традиции поэт не изображает свою избранницу ни идеальной, ни отменно красивой. «Ты не найдешь в ней совершенных линий, особенного света на челе», — заявляет он, обращаясь к читателю. «И все ж она уступит тем едва ли, кого в сравненьях пышных оболгали» (сонет 130). Но ведь избранница поэта лжива, зла, взбалмошна. Поэт ясно видит все ее пороки —

И все же внешним чувствам не дано —
Ни всем пяти, ни каждому отдельно —
Уверить сердце бедное одно,
Что это рабство для него смертельно.

(Сонет 141)

Драма разыгрывается в сознании поэта. Лирическая поэзия под его пером приближается к трагедии. Но Шекспир не был бы Шекспиром, если бы его проницательный взгляд ограничивался всего лишь узкими пределами личной жизни. Поэт хорошо понимал, что вероломство друга и коварство возлюбленной — всего лишь капли в океане людского горя, бушующего вокруг. Поэтому в книгу интимных сонетов, как удар молнии, вторгается сонет 66, перекликающийся со скорбным монологом Гамлета о мирском неустройстве. В переводе О.Б. Румера он звучит так:

Я смерть зову, глядеть не в силах боле,
Как гибнет в нищете достойный муж,
А негодяй живет в красе и холе;
Как топчется доверье чистых душ,
Как целомудрию грозят позором,
Как почести мерзавцам воздают,
Как сила никнет перед наглым взором,
Как всюду в жизни торжествует плут,
Как над искусством произвол глумится,
Как правит недомыслие умом,
Как в лапах Зла мучительно томится
Все то, что называем мы Добром,
Когда б не ты, любовь моя, давно бы
Искал я отдыха под сенью гроба.