Литература эпохи Возрождения

И Фьяметта не наложила на себя руки. Исполненная печали, она обращается к старинным былям. Она находит некоторое утешение в мысли, что не она одна несчастна. Ею даже овладевает гордость от убежденности в том, что страдания ее «значительно превосходят все другие». Память подсказывает ей множество женских имен, прославленных поэтами и летописцами. Тут и злосчастная Библида, и преступная Мирра, волею богов обращенная в дерево, и Тисба, потерявшая Приама, и Дидона, покинутая Энеем. И Геро, лишившаяся Леандра, и Изотта, не смогшая пережить Тристана, и проливавшие горькие слезы Иокаста, Софонисба, Корнелия, Клеопатра и многие другие (гл. 8).

Эта классическая эрудиция Фьяметты подчас смущала критиков. Но действие повести происходит во времена Боккаччо и Петрарки, когда образованность уже начала измеряться именно классической эрудицией. Ведь отмечал же Петрарка в одном из своих писем 1352 г. («Книга писем о делах повседневных», XIII, 7), что не только итальянские правоведы и врачи увлечены великими поэтами древности. «Плотники, суконщики, земледельцы, забросив плуги и прочие орудия своих искусств, бредят музами и Аполлоном»[58]. В другом письме от 1359 г. Петрарка подробно рассказал об одном золотых дел мастере, который был так увлечен его творениями, что забросил свое ремесло и на склоне лет занялся гуманистическими штудиями.[59] Такова была атмосфера раннего Возрождения в Италии.

К тому же за героиней повести стоял сам Боккаччо, подобно Петрарке, влюбленный в классическую старину. И когда он вместе с Фьяметтой в финале повести сплетал длинную гирлянду из женских имен, прославленных в мифах и легендах, он поднимал историю своей современницы, а с ней вместе и все время на эпическую высоту. Кусок обыденной человеческой жизни становится достоянием высокой легенды. Стирались грани между Дидоной и неаполитанкой XIV в. Правда человеческой жизни обретала безусловную поэтическую ценность. Она уже могла выступать сама по себе без всякого исторического маскарада. Что же касается до классических имен, то они только указывали на неизменность человеческих чувств, на их несомненную реальность, на то, что уже в мифах человек во многом являлся мерилом вещей, а боги как бы вырастали из его реальных земных свойств.

Поэтому когда по воле Боккаччо в горнице Фьяметты появляется сама Венера, богиня любви, окруженная сиянием, с миртами в золотых волосах (гл. 1), нас это вовсе не удивляет. Ведь Фьяметта уже стоит на пороге большой любви, и Венера как бы олицетворяет ее внутренний голос. Да и что такое любовь? По словам золотоволосой богини, «все подчинено природе, ничто от нее не свободно, она же покорствует любви».

Во Флоренции Боккаччо написал и самое свое значительное произведение — книгу новелл «Декамерон» (1348-1351). Нет сомнения, что от веселой жизни при неаполитанском королевском дворе он продолжал вспоминать с удовольствием. Ведь с Неаполем связана и его пылкая любовь к Фьяметте. Но апологетом феодальных порядков Боккаччо безусловно не стал. Уже в ранних своих произведения, напоминавших рыцарские романы, он ставил личные достоинства человека выше знатности и прочих сословных прерогатив. Пополанская Флоренция являлась его естественной отчизной. Здесь начало формироваться его мировоззрение. Возвращение во Флоренцию означало для Боккаччо возвращение в родной дом.

О Флоренции он писал восторженно в «Амето»: «А в наши дни, достигнув могущества, какого прежде не знал,[60] занял обширнейшее пространство; управляемый народом, он обуздал спесивую знать и соседние города, чем стяжал себе славу; он и больше свершит, если не помешают ему царящие в нем безмерная зависть, хищная алчность и нестерпимейшая гордыня»[61]. Говоря о том, что город «обуздал спесивую знать», Боккаччо имеет в виду так называемые «Установления справедливости», принятые в 1293 г. Флорентийской республикой и направленные против феодальной знати. Но Флоренция продолжала жить неспокойной жизнью, в ней обострилась социальная борьба. С недоверием относясь к мятежным плебейским кругам, Боккаччо с неприязнью относится также к проискам «жирного народа» (так называли в то время богачей).

К «жирному народу» принадлежал и отец Боккаччо, выходец из крестьянской среды, в то время, когда посылал сына в Неаполь изучать торговое дело. Вскоре он разорился, а затем умер. Не питая склонности к коммерции, Боккаччо начал служить республике в качестве дипломата, а также много делал для культурного развития родного города.

С Флоренцией связан непосредственно и «Декамерон». Флоренция в «Декамероне» не условное место действия. Это доподлинная Флоренция XIV в., с ее социальным укладом, с ее людьми, среди которых встречаются известные мастера культуры, с событиями, оставившими по себе добрую и недобрую память.