Литература и фольклорная традиция. Вопросы поэтики

Многие реалии повторяются в обоих рассказах. В то же время и герои, и ситуации неповторимо своеобразны. Проблемы, которые не дают покоя Игнатию Баштанову, для Нади Зелениной либо еще вовсе не существуют, либо видятся ей в розовой дымке. Она еще не столько живет, сколько играет в жизнь. Так, мысль о монастыре легко приходит Наде на ум и также легко ее покидает, тогда как брат-монах в семье Баштановых-это трагическая человеческая судьба. Так в симфоническом произведении тема, звучащая вначале легко и беззаботно, приобретает затем иной, подчас зловещий характер. Надя еще не догадывается, насколько ее светлый жизненный идеал расходится с реальным обликом жизни, Игнатий уже терзается этим несоответствием: "Я и сам не знаю, зачем я ушел из академии (духовной.-Д. М.), но не знаю также, зачем бы я продолжал оставаться там. Меня томит жажда жизни, и я бегу оттуда, где ее нет или где она скроена не на мой вкус". Столь же страстно и мучительно, но в ином направлении стремится к своему идеалу Травников, который "хочет и ищет бога", но "находит одну только пропасть". Для восторженного Баштанова примирение с пошлой действительностью невозможно так же, как и для скептически настроенного Травникова: честный человек-и в этом Чехов убежден - не может примириться с ней. При всем различии во взглядах Баштанов и Травников недаром друзья. Один из братьев Игнатия оказался на каторге, другой-в монастыре. .Для Чехова это два диаметрально противоположных пути, однако в том, что столь различные и притом дорогие друг другу люди больше не могут жить заведенным чередом, знамение времени.

Мыслью о единстве правды и красоты, о том, что жизнь прекрасна, что вступает в жизнь поколение благородное, душевно чистое, которое не станет мириться с мерзкой действительностью,-этой обнадеживающей мыслью проникнуты оба произведения. Перекликаются и пейзажные концовки обоих рассказов, причем и в том, и в другом случае это пейзаж- представление героя, пейзаж отсутствующий или во всяком случае невидимый, не столько пейзаж-обстановка, сколько пейзаж-настроение, пейзаж-символ - своеобразная аналогия песенному параллелизму. Охваченной неясным еще предчувствием, девушке "страстно захотелось сада, темноты, чистого неба, звезд. Опять ее плечи задрожали от смеха, и показалось ей, что в комнате запахло полынью и будто в окно ударила ветка". В рассказе "Письмо" красота и сила, глубина и правдивость мысли также ассоциируются с миром природы. "Цветут вишни?" - спрашивает прикованный к постели Игнатий и сам же отвечает: "Впрочем, рано". Ожиданием красоты, расцвета, надеждой увидеть новую жизнь, самому как-то помочь ее приближению дышат оба рассказа. Образ цветущего вишневого сада уже живет в сознании художника.

Итак, оба рассказа - и "После театра", и "Письмо" - произведения с типичной для Чехова "нулевой концовкой". Событийный ряд рассказа "После театра" целиком укладывается в сюжетную схему народной лирической песни, рассказ "Письмо" построен по тому же принципу, он даже несколько более "событиен". Однако именно этому произведению все без исключения исследователи творчества Чехова отказывали в наличии сюжета, называя "Письмо" наброском, фрагментом, отрывком и всячески подчеркивая его незавершенность187. Можно проследить, как эта ошибка возникла. В поле зрения всех исследователей, начиная с комментатора двадцатитомника, попало опубликованное в январской книжке "Журнала для всех" за 1906 год его издателем В. С. Миролюбовым уведомление о предстоящей публикации "Письма", в котором произведение это было представлено как ^"недоконченный рассказ"188, но, по случайному стечению обстоятельств, осталась незамеченной публикация рассказа тем же Миролюбовым в июльской книжке журнала "Трудовой путь" за 1907 г.-уже без каких бы то ни было указаний на незавершенность рассказа как в объявлении, помещенном в июне, так и в заглавии при публикации.