Литература мятежного века

- Я вас понимаю, Евдокия Савельевна, - сказал он суховато, с несколько отстраненным видом. - Вы человек известный и значительный, я бы на вашем месте не стал подвергать себя ненужному риску. Еще простудитесь. Вы будете нужны любому вождю, у вас за спиной любовь народа, а это не фунт бубликов. Но я, Евдокия Савельевна, - взглянул он исподлобья, - обязательно пойду. Я всего лишь рядовой ученый, уж я-то должен присутствовать на похоронах целой великой эпохи в истории человечества. Завтра ведь будут хоронить не маразматического старичка, давно уже пережившего самого себя и выжившего из ума, - нет, нет... Завтра завершается неповторимое, светлое время, неудавшийся поиск человеческого гения. Именно потому, что они, эти верховные партийные жрецы, отринули приоритет и главенство русского начала в этом глобальном поиске, все и должно завершиться разгромом и хаосом.

Так оно и случилось. Величайшая идея народовластия, начавшаяся воплощаться в действительность, была загублена кремлевскими недоумками и изменниками, а страна погружена во мглу. Об этом автор поведает в произведениях конца девяностых - начале двухтысячного года, открывших новую страницу в развитии русской словесности.

Но здесь снова встает вопрос: а что же великая русская культура и литература, что же ее виднейшие представители, претендующие на роль пророков и исповедников народной души? Да ничего по большому счету. Они в прежней своей роли на подмостках гигантской сцены, называемой Россией, в подавляющем своем большинстве, трубят о народе, которого никогда не знали и не хотели знать. Они, будем говорить на чистоту, не любили и боялись его, что особенно проявилось в годы пресловутой перестройки, когда лишь горстка представителей исконной корневой русской культуры выдержала и продолжает выдерживать суровый экзамен на верность народу, его глубинной национальной сути.

Но и в их среде пошли раздоры и разноголосица, естественно, все хотели и ждали перемен, вот только каких и для кого? Виктор Астафьев, один из ярких почитателей и молитвенных коленопреклонителей перед черной, русофобской солженицевщиной, отказал русскому народу в праве на будущее, на борьбу за свое естество, в праве на свою историю и откровенно заявлял, что русского народа, вообще-то больше нет, а, следовательно, нечего всякому быдлу и пьяни мутить чистую воду и выходить на площади - мало, мол, его, этот народ, угощали дубинками и коваными сапогами власти предержащие...

Какой блистающий ряд зачинал он собой: Мордюкова, Смоктуновский, Зыкина, Басилашвили, Ульянов - все ранее зело "обиженные" и "обездоленные" советской властью и особенно русским народом, - возалкали буржуазной свободы и прокляли свою родину.

Протекло десять лет капитализации России, наступил новый век, а русская (именно русская, а не российская) интеллигенция все также стоит на росстани дорог. Куда идти? Да, она проявила свою неподготовленность к войне мировоззрений, более того, стала участником разрушения национальной самобытности, проводником западного образа жизни. Она никак не может осознать, что Россия предоставляет особую истинную цивилизацию, и относиться к ней следует не только с гордостью, но и с большой бережливостью. На поверку интеллигенция оказалась неспособной защитить справедливую, разумную и человеческую основу социализма, вырвавшего из нищеты и духовного закабаления огромные пласты народа. Разумеется, это относится не ко всем ее представителям, но что изменилось к окончанию ХХ-го столетия? Опять вереницы "народных", "заслуженных" и "лауреатов", восхваляющих и льстиво смотревших на разрушителей отечества Горбачева и Ельцина, а потом с таким же подобострастием воспевающих нового президента.