Литература мятежного века

Между тем литература не может замыкаться в кругу общественных курьезов и странностей, она обязана исходить из ясных представлений о жизни, давать четкое понятие об идеале, который исповедует писатель. Именно отсутствием этого объясняется резкое увеличение количества героев "без руля и без ветрил", а еще хуже - авторов, стоящих на неясных, вибрирующих позициях. "Нет в мире положения, - писал Салтыков-Щедрин, - ужаснее положения, задавшегося темою "бичевать" и недоумевающего, что ему "бичевать", задавшегося темою "приветствовать" и недоумевающего, что ему приветствовать". Двойственность в убеждениях обнаруживает в писателе совершенно неуместную в его ремесле шаткость воззрений на жизнь. Эти свойства в известной степени присущи и писателю Белову, который изложил свое политическое кредо в статье "Бесстыдство". "Во-первых, - советовал он председателю ЦК КПРФ Г. А. Зюганову, - надо всенародно, искренне покаяться перед народом за раскулачивание и последующий колхозный грабеж мужика. Во-вторых, публично попросить у всей России прощения за многолетнее преследование православной религии. В-третьих, отказаться от марксистских догм и обязательно переименовать партию (в народную, социалистическую или какую иную) просто необходимо, потому что марксизм-коммунизм русскому народу, хотя бы крестьянству, давно набил оскомину". Любопытно, что сие речение достопочтенного "духовного лидера народа"- Василия Ивановича странным образом совпадает с требованиями "демократов" и дает наглядное представление о его сомнительном историзме мышления и двойственности художественной правды. А откуда ему ведомо, что именно набило оскомину русскому народу, а что нет, равно как, кому и как надо каяться перед народом, публично просить у всей России прощения и т. д.? После всего этого теряешься в догадках, что имеет в виду секретарь ЦК КПРФ Юрий Белов, говоря об "откровениях великих писателей России - Михаила Алексеева, Василия Белова, Юрия Бондарева, Валентина Распутина"12. Между тем некорректно путать текущую политику с художественной литературой. Искусство не требует, чтобы его произведения принимали за действительность - это старая вечно живая истина.

Если следовать логике тонкого ценителя идей наставничества Сергея Есина, у "классика деревенской прозы" Белова непременно должны быть отменные школьные учителя крепкой мужской наружности, научившие его мыслить и резать правду-матку, невзирая на чины и звания. Да, учитель, мужчина или женщина, - вот в чем вопрос. "Я пошел, - рассказывает Есин, - утром стричься (...). И вот неожиданно в парикмахерской мы заговорили о школе (...). " вдруг меня впервые как обожгло, что ведь катастрофа произошла... из-за школьного педагога". Подумать только, директор института, можно сказать, государственный человек и такое вызывающее вольнодумство! "А теперь, - продолжает он, - вот понимаю, что большой грех, как это ни странно, лежит там, в школе. Мы не создали возможности в свое время, чтобы пришел в школу учитель-мужчина..." В свете этого открытия бледнеют даже оригинальнейшие его афоризмы, впрочем отчасти маловразумительные: "Дело дошло до того, что в мире нет идей" (ужас какой-то), или "Литература погубила литературу", а пуще того "Идея - это большая редкость, нежели богатство..."13. Тут, право, бездна неслыханного глубокомыслия, и все-таки не так уж далек от истины учитель Р. Бармин со своей резкой заповедью "Найден Родины главный предатель"14: "...причина начальственного гнева Есина в том, что рухнула его концепция "учителя-недоучки", который сегодня четко заявил о себе как Гражданин, чем не может похвастаться массовое писательство, открыто перешедшее в услужение антинародному режиму, в положение оголтелого апологета этого режима. Пример одного Астафьева чего стоит! А демонстрация коллективного холуяжа представителей свободных профессий (среди которых были и писатели, например, Битов, возможно, был и Есин) на встрече с Ельциным в июне 1997 года! Нет сегодня среди писателей Данко... Но навалом имитаторов. Бунт учителей - это восстание масс против имитаторов Государственности, против имитаторов Гражданственности".

Конечно, народный учитель прав в своем гневном порицании уморительного откровения столичной знаменитости. А что прикажете ему делать, балансирующему на грани двух начал - верноподданичества и показной оппозиционности? Трудное это дело! Ведь Сергею Есину хорошо известно, что в наше время все течет и стремительно устаревает, а надо держаться на поверхности и в лучшем виде. Некогда его звонкий роман "Имитатор" сегодня кажется более чем скромной претензией на постоянную прописку на Парнасе. Однако ж Есин, как подавляющее большинство нынешних писателей, является в полном смысле слова человеком кризисного времени, поэтому его мировоззрение лишено последовательности, а его облик так противоречив, так фатально переменчив. Об этом речь.