Литературная Газета 6236 ( № 32 2009)

Исторические документы обрабатывались и вводились в научный оборот.

В двух сериях "Наше недавнее" Всероссийской мемуарной библиотеки и "Исследования новейшей русской истории" публиковались уникальные мемуары и научные труды. Из последних изданий назову книгу В. Левенштейна "По-над нарами табачный дым". Её автор юношей был осуждён за участие в якобы террористической организации, планировавшей убийство Сталина, и отбывал срок в одном из лагерей, заключённым которого был и Солженицын. Материалы другой книги - "Сквозь раскулачивание и голодомор", автор которой Дмитрий Гойченко сам был в числе "борцов" с кулаками и сеял голод, попали в наше издательство уже позже. Но если бы не Александр Исаевич, который подтвердил их достоверность, вряд ли бы мы напечатали эту исповедь палача.

Вот уже год, как нет с нами Александра Исаевича. Работа с его архивами, завещанными нам, продолжается, и стремление соответствовать его высоким требованиям исторической правды, "жизни не по лжи", сохранять во всех подробностях память о катастрофах ХХ века - это стремление, я думаю, будет расти год от года.

В этом году Дом Русского зарубежья получил статус государственного музея, где, конечно же, материалы архива Солженицына займут важное место. А видеохроника о годах эмиграции Александра Исаевича и его семьи, о возвращении изгнанников на родину! Часть уже вошла в фильм "Посольство на Таганском холме", созданный нашей киностудией "Русский путь". Но предстоит ещё большая работа средствами такого популярного жанра, как документальное кино, рассказывать нашим современникам о соотечественниках в разных странах мира.

Всё больше и больше понимает Солженицына и его правоту вся Россия. Ведь в 90-х годах была совсем другая ситуация, когда слова Александра Исаевича не были услышаны властью, не были услышаны обществом. А сейчас многие поняли довольно ясно, что Солженицын с его удивительно точным пониманием хода исторических событий был прав.

Виктор МОСКВИН, директор Дома Русского зарубежья имени Александра Солженицына

Упрямый россиянин

ПАМЯТЬ

Так назвал М. Горький Сергея Клычкова, которому исполнилось бы 120 лет. Но точнее и вернее давнее суждение Георгия Адамовича (поводы были другие) - "огненная несговорчивость" - полновластная стихия художника, определяющая его творческое поведение и "словесную походку".

Поэзия - свидетельство подлинности мира и человека. Молитвы и песни (стих!) оправдывают перед Высшим наше неуклюже-затрапезное бытие. Русский человек приходит странно, мытарски, простовато прожить, но всегда об этом гениально пропеть, "чтобы по бледным заревам искусства узнали жизни гибельный пожар" (А. Блок).

"Чистый родник народного творчества всегда был лучшим достоянием русской поэзии. Кажется, это единственная область в истории литературы, стоящая выше пристрастных вкусов и не нуждающаяся в переоценках. Но черпать непосредственно из этого родника удавалось лишь немногим - или великим, или особенно близким к первоисточнику поэтам", - писал в 1917 году Георгий Иванов. Эти слова гениального орфического русского лирика, а в ту пору правоверного акмеиста были вызваны начальным творчеством Николая Клюева, Сергея Клычкова и Сергея Есенина. Художники эти принесли в поэзию народно-крестьянский мир России. Часто Клюева, Клычкова, Есенина, Орешина и других стихотворцев называют "новокрестьянскими" поэтами, что резко сужает, огрубляет значение и значимость ими сделанного. В своё время в них видели лишь фольклорных, песенно-частушечных поэтов; наследников Кольцова, Никитина, Некрасова. Это чрезвычайно односторонне.

В их стихах крестьянская Русь заговорила языком высокого искусства, оригинального не внешним словесно-ритмическим узором или почвенными мотивами, а вольной и слаженной изобразительной и музыкальной стихией, волшебным и внятным лиризмом и духовной силой. За ними многовековая народно-религиозная культура. Они прошли искушение модернистским расцветом начала века, они книжники и начётчики, провидцы и пророки. Славянская мифология для них органична и современна. Они бросили вызов железной цивилизации, были и "последними поэтами" деревни, то есть Руси, и, может быть, последними защитниками души. Почти все они погибли, когда "коммуной вздыбленная Русь" занялась строительством земного рая. Проницательный современник заметил, что их стихи, "перестав быть песней по форме, сохраняют всю глубину и чистоту народной песни".

Эти начала могуче присутствуют в поэзии и романах Клычкова. Но его поразительное искусство обретается в тени великанов нашей словесности ХХ столетия, в тени собратьев - Есенина и Клюева. Родина помнит и знает Клычкова плохо, его, скорее, припоминают. Имя художника редко появляется в перечислительных славословиях отечественным лирикам.