Читаем Литературная Газета 6247 ( № 43 2009) полностью

Литературная Газета 6247 ( № 43 2009)

Инвалиды — такие же люди, как и мы с вами. Но усвоить эту простую истину оказывается непросто. Однако известны вполне героические биографии людей, которые, будучи инвалидами по разным заболеваниям, становились президентами, великими композиторами, артистами, художниками. Но ведь и это не обязательно. Просто подарить человеку яркую и богатую жизнь, развивая его возможности, несмотря на дефекты зрения или слуха, способности к передвижению или особенности душевного склада, — величайшее достижение.

С 1950-х годов работает Загорская школа-интернат для слепоглухонемых детей. Если читатель только попытается представить себе это — они не слышат, не видят, не говорят, — то он сможет сделать первый шаг к пониманию того, какой это труд — вырастить таких детей полноценными членами общества. Почти монашеский подвиг. Методика доказала свою эффективность. Дети получают полноценное среднее образование и могут поступать в вузы. Так, Александр Суворов, выпускник этой школы, ныне профессор.

При Третьяковке на протяжении нескольких лет работал клуб для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата, с ДЦП, аутизмом и другими тяжкими нарушениями — тут была разработана совершенно уникальная методика. Знакомя детей с линией и цветом, композицией и навыками самостоятельного рисования, с живописью и скульптурой, педагогам-искусствоведам удавалось то, что не удалось дипломированным дефектологам: не различавшие правое и левое начинали их различать, упорно молчавшие начинали говорить… Моя подруга, инвалид по лёгочному заболеванию, — довольно известный литератор и искусствовед. Мой дорогой учитель, которому я обязана очень многим в жизни, человек с мировым именем, — инвалид войны, слеп на один глаз. Приятель, потерявший ногу в Чечне, — подающий большие надежды филолог. Любимый друг, перенёсший тяжёлый инсульт и получивший первую группу инвалидности, встал через год и ныне работает столько, сколько и не всякий здоровый потянет. Врачи только разводят руками: судя по результатам обследований, он вообще не должен был бы двигаться. А он ездит в дальние командировки, вот только лестницы для него труднопреодолимы, особенно без перил…

ОНИ ЭТО МОГУТ. Они могут развиваться и вести гораздо более разнообразную жизнь, чем та, что была уготована им приобретённым заболеванием, наследственностью или несчастным случаем. И дело не только в той пользе, которую они могут принести и приносят обществу и отдельным людям. Каждая спасённая жизнь, несмотря ни на что ставшая настоящей жизнью, а не прозябанием, бесценна.

В Москве и некоторых других городах ныне активно работают в этом направлении. Но общественное мнение — инертная штука.

…Какое-то время после начала заболевания отец пользовался палочкой, потом пришлось ходить на костылях. Зимой, когда он не мог пользоваться машиной с ручным управлением, — на метро, а потом на автобусе через всю Москву он ездил на работу. Защитил кандидатскую, потом докторскую, читал лекции, вёл аспирантов и докторантов. Но как-то, глядя на него, завкафедрой сказал: «Терпеть не могу инвалидов на костылях. Настроение портят…»

Маме запрещали меня рожать, говорили: в лучшем случае выживет либо дитя, либо мать. И родители дали расписку в том, что знают прогноз врачей и тем не менее настаивают на родах. Выжили и я, и мама.

…Они нежно смотрели друг на друга, потом поцеловались. Юноша и девушка. Инвалиды. Рядом со мной какая-то пожилая женщина возмущённо вскрикнула: «Так они ещё и размножаются?!»

Да. И если бы это было не так, если бы инвалидам было запрещено иметь детей, меня бы на свете не было.

Арина ТРОИЦКАЯ