Литературная Газета 6250 ( № 46 2009)

НКВД, тайно забравшееся в письменный стол Юрия Олеши, облегчённо вздохнуло: никакого романа, слава богу, нет, а в дневниковых записях пиши, что хочешь, это ведь ты для самого себя сочиняешь, сам себе читаешь, так что смело дерзай в том же духе. И хотя многие, в том числе и Виктор Шкловский, считали «Ни дня без строчки» литературным достижением, но, с точки зрения Беленкова, это был ненаписанный роман, ушедший в строчки, разговоры на скамеечке, иногда интересные, иногда не очень, но к роману отношения не имеющие. А в это время Михаил Булгаков и Андрей Платонов писали свои великие романы.

Новинкой была на экране «Документальная история» Дмитрия Бака, посвящённая на этот раз Михаилу Бахтину. В фильме был прослежен путь человека, стремительно взлетевшего с кафедры провинциального университета в крупнейшие мыслители ХХ века, совершившего переворот в теории литературы, заложившего основы современной культурологии. Есть в фильме и детективная составляющая: почему некоторые произведения Бахтина были опубликованы под чужими именами и как рукопись его знаменитой книги о Достоевском оказалась на Западе. Но в данном случае, во временном экранном соседстве с фильмами о Клюеве и Олеше, высветилось в первую очередь другое – Бахтин совершил то, что не удалось поэту и прозаику: он победил Систему и физически, и морально. Уничтожившая Клюева физически, а Олешу морально, Система отступила перед Бахтиным, потому что он оказался выше неё. Он мог спокойно работать и в ссылке, и под постоянным надзором: то, что он делал – и разработка философского понимания культуры как диалога, и связь мифоритуальной традиции со смеховой культурой, – всё это было надсистемным. Это был его Поступок, вытекавший из другой его всемирно известной работы – «К философии поступка», посвящённой «архитектонике личности», которая, живя в реальном мире, должна нести ответственность за свои поступки.

Как-то так получается, что НКВД неизменно присутствует чуть ли не во всех телефильмах, посвящённых русским писателям ХХ века. Он как бы становится главным действующим лицом литературы. Даже возникает крамольная мысль: не служат ли взаимоотношения этого органа с писателями одним из важных критериев отбора сюжетов для телеэкрана? Счастливым исключением стал фильм «Талант двойного зрения» Андрея Арьева об одном из лучших русских поэтов – Георгии Ивáнове. В фильме даже не было речи о том, что Ивáнов огульно обвинялся товарищами по эмиграции во взаимоисключающем сотрудничестве с гестапо и ЧК. Только вскользь было сказано, что если бы поэт не эмигрировал, он сгнил бы на Колыме. Однако не всех поэтов Серебряного века, оставшихся в России, постигла такая участь. Но нищета была уделом многих. И не только в России. В последние годы она настигла Георгия Ивáнова во Франции.

Герберт КЕМОКЛИДЗЕ, ЯРОСЛАВЛЬ

Пытка праздником

ТелевЕдение

Пытка праздником

ТЕЛЕТРАДИЦИЯ

Николай РОМАНОВ

День милиции в нашей стране всегда отмечался с размахом и обязательным телеконцертом с прямой трансляцией. Прошли годы, и слово «обязательный» перестало быть символом нетерпеливого ожидания праздника, превратившись в обязаловку. Зрители разделились на две категории. Те, кому повезло остаться дома, могут переключить телевизор. Те, кому пришлось явиться в зал, вынуждены отсидеть действо от начала до конца.

Утратив своё назначение звуковой поздравительной открытки, концерт превратился в индикатор состояния общества. По лицам в зале и песням на сцене можно судить о взаимоотношениях между обществом и людьми, нанятыми обществом для собственной охраны.

Торжественный, он же сборный, концерт «к дате» – особый жанр, унаследованный новой Россией от СССР. Унаследованный вместе с теми, кто организует, участвует и оплачивает. Организуют чиновники, участвует постоянная бригада исполнителей, оплачивает налогоплательщик. Не меняется программа, утверждённая раз и навсегда в кабинетах на Старой площади. Поздравления, дети, немного самодеятельности, что-то из классики, а дальше выступают те, кому сделали предложение, от которого невозможно отказаться. Сегодня – п о ч т и  то же самое: поздравления, дети, немного самодеятельности, что-то из классики и под конец – те, кто согласился выйти на сцену.

Когда-то эти концерты пытались привить странам народной демократии вместе с идеями коммунизма, но не привились ни те, ни другие. Кое-что сохранил Китай, видоизменив специфику зрелища: увеличил массовку и перенёс действие на площадь, превратив концерт в физкульт-парад. Последний оплот классического «сборно-торжественного» концерта – Северная Корея. Побывав на трёхчасовом представлении, могу подтвердить: такое же огромное количество застывших лиц, как на недавнем концерте к Дню милиции, я наблюдал только в Пхеньяне, в необъятном здании ДК Министерства внутренних дел. Удивительный психологический феномен характерен для зрителей на этих концертах: одно на всех выражение лица.