Литературная Газета 6252 ( № 48 2009)

Никто не призывает законсервировать русский язык и речь вовсе не о том, что возмущённый человек не может выругаться. Речь о том, что языковое поведение не должно оскорблять общественную мораль, которая, как известно, величина переменчивая. Каково общество – такова и мораль. Но ведь можно сказать и по-другому: какова мораль – таково и общество. И здесь надо начинать с самого начала – с семьи, дошкольного и школьного воспитания, с возвращения литературы в сферу образования, с уроков по этикету. Просто фиксацией существующих в реальности изменений академической и вузовской науке не обойтись – она обязана занять позицию, координирующую действительно живые и действительно языкотворческие процессы, ограждая культуру от вульгаризации и разрушения.

В первую очередь сказанное касается весьма спорного 3-го пункта статьи первой закона о том, что языковые нормы должны утверждаться правительством. Конечно, это глупость. Да, они должны утверждаться правительством, но по представлению общественного Экспертного совета, состоящего из представителей научных учреждений и вузов, творческих союзов и СМИ, деятелей культуры и науки. Нужны не только учёные-филологи, но и писатели, журналисты, учителя, актёры… И только после того, как они всё обсудят и придут к согласию, и следует выходить на правительство, а правительству – прислушаться к ним. В противном случае мы будем иметь что имеем. Я имею в виду так называемые словари Фурсенко, утверждённые приказом Минобрнауки № 195 от 8 июня с.г. Само название приказа «Об утверждении списка грамматик, словарей и справочников, содержащих нормы современного литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации» говорит о необходимости издания именно нормативных словарей. Но если мы обратимся к словарям, получается, рекомендованным этим приказом и школьникам, и госслужащим, и преподавателям, то убедимся, что никакого отношения к словарям нормативным они не имеют. Так, к примеру, в Словаре ударений русского языка Резниченко И.Л. (М.: АСТ-ПРЕСС, 2008) официальная норма ударения уравнивается с просторечной, устарелой или свойственной определённым социальным слоям.

Нет спору, это прекрасные словари, но соответствуют ли они постановлению правительства Российской Федерации от 23 ноября 2006 года № 714, в частности, следующему его определению: «…Под нормами современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации понимается совокупность языковых средств и правил их употребления в сферах использования русского языка как государственного языка Российской Федерации»?

Язык – это своего рода одежда человека. Государственный язык – это деловой костюм с галстуком. В таком костюме мы идём с догово’ром на официальные переговоры, в МИД, в зарубежное посольство представлять свою страну.

Нам говорят: да ну! Ведь ходят же люди на рыбалку или на пляж в цветастых шортах и в кепке от солнца. Да, ходят. Но пойдём ли мы в таком прикиде с «до’говором» на официальные переговоры в ООН?

Другой пример: йо’гурт/йогу’рт. Вот дама из былых времён в кринолине и шляпке вкушает йогу’рт (устарелое) – вполне нормально. Но наша современница, представительница фирмы-производителя, наденет всё же деловой костюм и пойдёт на переговоры по поставке всё-таки йогурта.

Нам постоянно пытаются внушить: дескать, всё это ерунда, шумиху подняла пресса. Хотят люди говорить «зво’нит» вместо «звони’т» – пусть говорят. Сама жизнь разрешит, какая норма привьётся, а какая – нет. На самом деле этот конкретный случай свидетельствует о серьёзной проблеме. Разрушение культуры начинается с разрушения языка. И когда руководитель государства призывает «углу’бить перестроечные процессы», это дискредитирует саму идею государственности. Когда чудо нашей лингвистики Виктор Степанович Черномырдин утверждает, что «мы сегодня живём так, что нам будут завидовать потомки», поневоле задумаешься: а каково же будущее наших потомков?

Теперь о самом спорном пункте закона, вызвавшем противодействие почти всех академических институтов, – о так называемом запрете на иноязычные заимствования. Если мы внимательно вчитаемся в этот 6-й пункт статьи первой закона, то увидим, что запрет введён не на все заимствования, а на иностранных дублёров русских слов. И это правильно. Нельзя подменять наше живое слово его неадаптированными двойниками, если, конечно, мы сами не хотим оказаться иностранцами в своём отечестве. Бездумные заимствования не только выхолащивают язык – они разъединяют общество, ставят барьеры между его стратами.

Кстати, об «иностранцах». Во Франции людей, злоупотребляющих иноязычной лексикой в средствах массовой информации, в публичных выступлениях, в школах или вузах, штрафуют на кругленькую сумму. Французская академия наук регулярно выпускает нормативные лингвистические словари, носящие законодательный характер. Она же постоянно публикует списки замен иноязычных слов исконно французскими словами (или с использованием исконных французских морфем).