Литературная Газета 6256 ( № 52 2010)

А дело в том, что незадолго до летучки я по наводке Зямы опубликовал подвальный материал под названием «Голодовка врача Фёдоровой». Суть его была в том, что в подмосковном санатории «Шишкин лес» из-за ссоры с директором врач Фёдорова объявила голодовку – для 60-х годов дело крайне скандальное. Но на её беду, в санатории часто отдыхал известный в те годы писатель М.Г. Брагин, фронтовик, автор знаменитой книги «Кутузов», написанной по заказу Сталина. С Брагиным меня познакомил Сергей Михалков, и мы были в добрых отношениях. Вот Михаил Григорьевич и рассказал мне, что Фёдорова – дочь начальника одного из сталинских лагерей, выросла в соответствующей атмосфере и голодовку инсценировала, атакуя директора санатория. И верно, когда я внезапно приехал в «Шишкин лес», то застал «голодающую» за завтраком. В итоге получился нормальный газетный очерк, на который, кстати, пришло много читательских откликов.

Но ведь в «Литгазете» я был «человеком Сырокомского». И Егор Яковлев, никак не затронув тему кроссвордов, чего от него ждали, весь свой праведный гнев обрушил на мой очерк, недвусмысленно давая понять, что «новая метла» привела к снижению уровня и изменению профиля газеты. Маневр был настолько прозрачным, что вызвал у оппонентов Сыра глубочайшее разочарование. Они-то надеялись после критики со стороны главного редактора журнала «Журналист» дать Сырокомскому настоящий бой, а Егор вильнул в сторону…

В общем, фокус не удался, факир, как и в более поздние времена, был слишком трезв, расчётлив. Но именно после той летучки в коллективе «ЛГ» отношение к Сырокомскому резко изменилось в лучшую сторону. Комаров объяснил эту перемену так: если уж Егор Яковлев побоялся укусить нового первого зама, значит, он мужик крепкий и работать с ним будет хорошо. Так мы начинали.

Анатолий САЛУЦКИЙ, литгазетовец в 1966–1968 годах

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Красно-белый иллюзион

Настоящее прошлое

Красно-белый иллюзион

В дискуссию о причинах и последствиях Гражданской войны вступает доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН Юрий ЖУКОВ.

– Юрий Николаевич, можно ли сказать, что сегодня мы способны более объективно судить о Гражданской войне, чем это было ещё два с небольшим десятилетия назад? Ведь тогда такие темы, как, например, красный террор, замалчивались, а многие важные документы оставались недоступными для историков?

– Ни в коем случае. Хочу заметить, что с 1954 года практически со всех документов тех лет был снят гриф секретности. Любой желающий мог прийти, ознакомиться, сделать выводы. Гражданская война – едва ли не единственный период в отечественной истории, в котором не осталось даже крохотного белого пятнышка. Всё давным-давно изучено и описано.

Однако, как это ни парадоксально, россияне знают о войне между белыми и красными меньше, чем даже о гражданской войне в США. Любой человек, который только посмотрел фильм «Унесённые ветром», получает представление о том, почему южные штаты воевали с северными. У нас же на смену официальным советским идеологам пришли полуграмотные кинорежиссёры, политики и журналисты, готовые из-за сиюминутных конъюнктурных соображений искажать историю. Достаточно вспомнить недавний телесериал об адмирале Колчаке, делающий чуть ли не национального героя из бездарного ставленника английских и японских интервентов. Неудивительно, что подавляющее большинство наших сограждан имеют совершенно искажённые представления о Гражданской войне в России, в первую очередь о её причинах.

– Многие ещё помнят усвоенные со школьной парты догматы о классовой борьбе, о том, что «низы» захотели из «ничем» стать «всем»…

– Классовая борьба существует во всех странах и во все времена. Но при этом далеко не всегда принимает вооружённые формы.

Большевики, пообещав крестьянам, составлявшим тогда чуть ли не 95 процентов населения страны, землю, лишили своих противников малейшего шанса на победу. Белое движение, по сути, оказалось поверхностным. Состояло оно в основном из недоучившихся гимназистов и тех офицеров, которые «постреляли» в Первую мировую войну и не могли остановиться. Это явление того же порядка, как афганский, а теперь уже и чеченский синдром, – далеко не каждый человек, понюхавший крови и пороха, может найти себя в мирной жизни.