Читаем Литературная Газета 6262 ( № 58 2010) полностью

Марк Шагал представлен редкой для его творчества темой войны: чёрный пейзаж, авиационный налёт, полностью разрушенный город, маленькие фигурки беззвучно стенающих, воздевших руки к небу людей. Самолёты чётко в ряд нависли над городом, и будто слышен их зловещий бездушный гул, только он заполнил собой весь мир… Это графика к рассказу Андре Мальро «И на земле» – о гражданской войне в Испании, где писатель сражался на стороне республиканцев. И тут же – другой Шагал, вдохновлённый работой над костюмами к «Волшебной флейте» Моцарта в Метрополитен-опера. Книга «Волшебство и королевство» писательницы Камиль Бурникель предстаёт витиеватостью линий, воздушностью пространства, светлой гаммой красок и чувств. Два широко распахнутых глаза на голове, круглой, как цирковой манеж, внутри которого перемешались акробат на лошади, гимнастка на приставной лестнице, силуэт собора Нотр-Дам, скрипач, домишки Витебска… А рядом – своеобразный автопортрет: художник в саду, перед мольбертом, на его голове курица машет крыльями, над ними сияет оранжевое солнце, а в сторонке – «маленький Шагал». Эта серия, словно в ответ «военной», удивительно живая и жизнерадостная: выполненная в примитивистской манере, она насыщена самостоятельными образами, каждый из которых рассказывает свою историю.


По сути, и любой большой художник творчеством пишет собственную историю, и выставка раскрывает лишь малую грань дарования тех восьми, что достойно начинают выставочный цикл «Книга художника», и продолжение следует…


Алла ВЛАДИМИРОВА

Выставка работает до 21 марта по адресу: Тверской бульвар, дом 9.


Прокомментировать>>>



Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345



Комментарии:

Гибельный восторг

ТелевЕдение

Гибельный восторг

ТЕЛЕПОМИНКИ

Смерть поселилась на экране

Зарегистрировалась, повесила подковку, пустила корни. Ушло в небытие траурное «Лебединое озеро» – символ наивного тоталитаризма, стали неактуальны воинские почести. Новые времена приблизили смерть к народу, сделали её доступным сопутствующим товаром. Безвестная жертва ДТП – повод призвать пристёгиваться, труп замёрзшего бездомного – иллюстрация прогноза погоды, похороны медийной персоны – объяснение причины пробки.


Смерть расширила свои возможности на телевидении однажды и навсегда при помощи жанра оперативной съёмки, которая прочно вошла в традицию, опередив эстетические принципы «Догмы-95». 1 марта 1995 года показали убитого Владислава Листьева. Камера пристально, как никогда ранее, рассматривала, изучала лежащего в подъезде беспомощного человека, не имеющего возможности закрыться рукой, послать к ядрёной фене, уволить, наконец, назойливого оператора.


И только 13 марта Ларс фон Триер подписал знаменитый манифест. Обязался снимать только на натуре, в цвете, с плеча, без оптических эффектов, без музыки за кадром, без указания режиссёра в титрах. И самое для нас главное: «Фильм не должен содержать мнимого действия (убийство, стрельба и т.п. не могут быть частью фильма)». Особенно отметим слово «мнимое» и удивимся судьбе первого генерального директора ОРТ, ставшего первым и на поприще телевизионного траура. Пожалуй, лучшего для себя пиара смерть не могла бы придумать – статичный портрет погибшей знаменитости на экране в течение суток, с перерывом на новости.


Природа телевизионной смерти ХХI века сложна и загадочна. У неё свой ранжир, парадоксальные требования к модели. Один – в чёрном полиэтиленовом мешке почему-то ей подходит, а другой – с иголочки – остаётся за кадром. Бездарный представитель шоу-бизнеса оказывается предпочтительнее блестящего инженера, потому что последний абсолютно дискредитирует понятие «информационный повод». Хотя в зловещей лотерее могут выиграть совершенно случайные останки и попасть в местные криминальные новости.


С VIP-персонами работают другие законы. Для них гарантирован телевизионный формат смерти в единственном случае, если существует телеграмма соболезнований от президента. Каким-то неведомым способом, пневмопочтой что ли, немедленно «идёт сигнал» в программу «Время», которая имеет в своём арсенале специальную интонацию и беззвучную заставку.


Однако нельзя сказать, что форма телевизионной скорби устоялась окончательно. Творческий подход к делу рождает новые решения, обогащает ритуал неожиданной трактовкой традиции. Появление плакальщиц за три дня до смерти – яркий пример такого новаторства.


Вообще-то выпуск программы «Пусть говорят» был посвящён блаженной Ксении Петербургской. По-настоящему уникальные свидетельства «простых людей» о чудесном исцелении сопровождались сомнительными комментариями популярных певцов и артистов, которые в рамках концепции передачи олицетворяют интеллектуальный потенциал страны. Важный аргумент в пользу возможности чуда представил Андрей Малахов, рассказавший, что Людмила Нарусова молилась блаженной о даровании ребёнка и в благодарность назвала дочку Ксенией.


Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже