Литературная Газета 6266 ( № 11 2010)

– Чтобы понять суть общенародной собственности, надо ответить на вопрос: кому принадлежат созданные народом и на его деньги Магнитка, Уралмаш, атомные и гидроэлектростанции? Кто хозяин Уральских гор и Кавказского хребта, озера Байкал, рек, окружающего воздуха, тайги, лесов? Всё это принадлежит народу, населению России. Собственность по определению есть то, что не может быть отторгнуто никаким законом без добровольного согласия собственника. Итак, согласно российской Конституции, субъектом государства Россия выступает народ. Государство – это народ, проживающий на своей территории и имеющий собственный механизм административного управления.

Поэтому государственная собственность – это народная собственность, которая включает землю, природные ресурсы, системы энергообеспечения и связи, общественный транспорт, предприятия ключевых отраслей, военную промышленность, инфраструктуру и материально-техническую базу образования, науки, здравоохранения, культуры…

– Как же тогда относиться к приватизации, при которой государственная собственность стала частной?

– Я уже говорил, что в экономике здравого смысла любая собственность священна. А если любая собственность священна (иначе она не является собственностью), то чиновничий аппарат не имеет права продавать государственную собственность. Государственные чиновники, включая президента, – это всего лишь политические и хозяйственные менеджеры, нанимаемые в результате процедуры выборов для управления государственной собственностью.

Но тогда на каком основании продаётся собственность, принадлежащая другому собственнику, без его согласия? Это как если бы управляющий у барина стал продавать без согласия хозяина его деревню. Право продажи может дать только генеральная доверенность, роль которой на уровне страны выполняет всенародный референдум, когда не менее 95 процентов населения высказываются в поддержку предлагаемого радикального изменения отношений собственности. Раз такого акта не было, то вся проведённая распродажа госсобственности является нелегитимной. Мы имеем классический пример тотального правового нигилизма.

Государство может сдавать в аренду предприятия, предоставлять концессии на разработку недр, сохраняя за собой право контрольных функций. Важно подчеркнуть, что государственная собственность должна выйти на рынок, чтобы конкурировать с другими субъектами рынка, завоёвывая в честной хозяйственной борьбе место под солнцем.

– Что понимается под групповой собственностью?

– Вторая форма собственности, групповая, представлена народными предприятиями, где вся прибыль принадлежит самим работникам. Это – наше российское ноу-хау, появившееся в экономике ещё в XIX веке в виде артелей, товариществ, кооперативов.

Каждый член трудового коллектива является долевым собственником общего капитала, и его доля не может быть отчуждена без добровольного согласия. Работники, занятые совместным трудом, обладают равным правом участия в планировании производства, формировании органов самоуправления, выборе или найме руководителя, определении уровня заработной платы и отчислений в фонд развития и т.д.

– А есть ли в экономике здравого смысла место эксплуатации?

– В третьем секторе экономики – частной собственности (персональной, групповой и семейной) –  невозможно будет исключить возможность эксплуатации. Ведь здесь происходит разделение тружеников на хозяев, владеющих средствами производства, и наёмных работников.

– Получается, что в новой рыночной экономике конкурировать на рынке будут не только частники между собой, но и разные формы собственности – частная, групповая и государственная?

 – Конечно. В этом как раз суть демократического рынка, о котором мечтает президент Франции. Нынешний-то рынок кастрированный, он запрещает другим формам собственности участвовать в честном хозяйственном поединке. Ведь и при коммунистах тоже был рынок – но в основном товаров государственной формы собственности. И при феодализме был рынок: разве барин не продавал пшеницу, а ремесленник – свои поделки? И при рабстве был рынок – рабовладельческий. Но все они давали свободу только своей форме собственности.

Теперь свободу должны получить любые хозяйственники, желающие честно конкурировать. Честное соперничество позволит найти действительно эффективного собственника в соответствующей хозяйственной нише. Эффективным будет считаться не тот, кто богаче, а кто обеспечит б'oльшую производительность востребованного труда.