Литературная Газета 6267 ( № 12 2010)

Региональная художественная самодеятельность представлена с размахом в «Минуте славы». Замотивированные деньгами энтузиасты, не тушуясь, подвергают себя публичной порке, потому что унижение столичным снобом тоже своего рода успех. В самом деле, какая разница, понравился ли номер Леониду Парфёнову, главное – оказаться в его теменной коре объектом кратковременной памяти, будет что потом рассказать внукам.

Возможно, именно работа цензором в телевизионном доме культуры дала Парфёнову нужный импульс, и он решил разобраться наконец, откуда такие таланты. Проектом «Хребет России» мастер не только самоотверженно доказал, что и в Сибири цветёт нарцисс, но и сделал шаг в развитии просветительского телевидения. Вооружившись методом тотальной актуализации, Леонид Геннадьевич отправился на край света, чтобы сообщить: «Дружина Ермака – штрафбат XX века», «Волжские казаки XVI века – это такие бандитские бригады», «Ермак – это русский Колумб Урала», «Урал, горнозаводская цивилизация, – первый ВПК страны», «Строгановы и Демидовы – первые олигархи России».

Последний тезис должен, по всей видимости, поднять статус современных олигархов, в том числе и указанных в титрах. Парфёнов благодарит о поддержке проекта: «лично Анатолия Борисовича Чубайса» и «лично Дмитрия Евгеньевича Рыболовлева», что свидетельствует о «личном» знакомстве, а потому спорить с Леонидом Геннадьевичем сложно, ведь усмотреть какие-то общие черты со Строгановыми и Демидовыми удалось, возможно, за чашкой чая. Однако нам, простым смертным, нужны реальные доказательства сходства. Нам трудно связать Строгановых и Демидовых с сомнительной приватизацией крупнейшего в мире калийного комбината, основанного в тоталитарные сталинские времена. Мы, простые смертные, не можем представить, как Строгановы и Демидовы, по примеру господина Рыболовлева, владеют «Уралкалием» через офшор, проживают и платят налоги в Швейцарии и покупают особняк во Флориде за 100 млн. долларов.

Ну, ладно, оставим мелкие придирки. В конце концов главное у Парфёнова, как всегда, форма, а содержание пусть анализируют книжные черви. Пусть они спорят с Алексеем Ивановым, сценаристом и идейным вдохновителем «Хребта России», изобретшим термин «уральская матрица». В конце концов автору романа «Географ глобус пропил» виднее, чем увлечь подростка. И действительно, легенды о Заратустре, размышления об ариях, мистика Аркаима – всё это хотя и будет оспорено академической наукой, но вполне впишется в формат канала «Бибигон». Хотя, конечно, Первый с точки зрения коммерческого успеха гораздо эффективнее.

Сначала показали фильм «Царь» (сценарист Алексей Иванов). Потом документальный сериал «Хребет России», в котором Парфёнов представляет коллегу: «Алексей Иванов назван самым ярким русским писателем ХХI века». Стоит ли буквоедски уточнять, кем именно «назван»? Главное, что в магазины уже поступила одноимённая сериалу книга. Что же, схема бизнеса блестящая, особенно если приплюсовать «помощь» РАО «ЕЭС», «Уралкалия» и даже Федерального агентства по печати и коммуникациям.

Но мы, зрители, не станем завидовать чужому богатству и поблагодарим всех участников проекта за новый ассоциативный ряд, связанный с Пермским краем. Старинный город Пермь с миллионным населением не должен связываться с единственным сочетанием – «Хромая лошадь». В первую очередь это несправедливо по отношению к жертвам трагедии. Ведь они жили в другой реальности – предшествующей пожару.

К сожалению, реальность повседневной жизни России не сможет стать прибыльным телепроектом. Повседневная жизнь пресна, она не наполнена фишками, феньками, изюмом, прибамбасами и приколами. Леониду Парфёнову и всем его многочисленным последователям трудно примирить свои представления об эстетике телевидения с реальностью жизни обычного человека. Кроме того, парфёновщина, как совокупность эстетических принципов, не приемлет ничего соответствующего норме. «Норма» для них – роман Сорокина, в котором стадо обывателей тихо живёт своей обывательской жизнью и методично, каждый день, съедает «норму» – кусочек засушенного дерьма.

Именно этот постмодернистский образ является фундаментом их столичного высокомерия. Однако поскреби содой столичную штучку, вымочи её в «Фейри», выморози при минус тридцати и обнаружится та самая настоящая провинциальность – невозможность осознать мир вне границ собственного ареала обитания.

Двадцать лет назад высокомерная московская провинциальность голосовала за суверенитет Российской Федерации (многие забыли, что Россия опередила Украину на месяц в вопросе «самоопределения»). Последние двадцать лет высокомерная московская провинциальность приучала называть советских людей гастарбайтерами и, кажется, последний человек, протестующий против этого подлого ярлыка, – Максим Шевченко. Высокомерная московская провинциальность, предав СССР, не заметит исчезновения России, как, впрочем, не замечает и её существования.

Разговор о москвоцентричности телевидения не может не выйти за рамки останкинского телецентра.